Поиск

Он положил дуло в рот, выстрелил и уже не видел и не слышал, как в отсек вбежала Диана, и не чувствовал, как она подхватила его обмякшее, еще теплое, но мертвое тело.

***

Эмили не знала, сколько просидела за пультом, бессмысленно глядя на погасшие мониторы. Голос Дианы все звучал у нее в ушах: «Знаете, Хилл, это была не очень хорошая идея – вызвать двойку Уотсона…».

Она решительно вылезла из кресла. Хватит. До тех пор, пока не закончится буря, она ничего не сможет сделать, совсем ничего – ни поехать на место крушения глайдера, ни в аварийный купол. Энди, Стивен, Коулфилд – все они для нее одинаково недосягаемы…

Сильно болела голова и клонило в сон, несмотря на ранний час. Эмили вышла из командного отсека, впервые за все время пребывания на планете предоставив вахту электронному мозгу «Одиссея», и прошла по коридору к своей каюте, но остановилась, не открыв дверь, и вместо этого вошла в соседнюю комнату, где жили Коулфилд и Энди.

Остановившись на пороге, она со слабым любопытством осмотрелась, подумала: наверняка левая половина принадлежала Энди, а правая - Джону. Справа все валялось кое-как: на тумбочке – записная книжка, полотенце, карманный компьютер, нейроочки; на кровати – одежда, распахнутые пластиковые папки и бесчисленное количество бумаг. Эмили подняла один из листков – это оказался черновик отчета, написанный крупным и разборчивым детским почерком.

Сама не зная зачем, она принялась методично наводить порядок. Убрала в шкаф цветастые рубашки, повесила на сушилку полотенце, положила в чехол КПК и очки, собрала в одну стопу исписанные листы. Подтянув к себе ближайшую папку, Эмили сунула в нее черновики и хотела закрыть, но в глаза ей бросилась яркая пометка наверху страницы: «В. Новак».

При чем здесь Новак? Ведь это записи Джона… Ах да, он, видно, зачем-то распечатал дневник руководителя первой экспедиции. Наверное, собирался почитать внимательнее или что-то выписать для своего отчета...

«Он так и не дал мне просмотреть эти записи, - подумала Эмили. – Правда, я и не просила, удовлетворившись его ответом, что ничего интересного там нет. Надо было попросить. Может, там говорится о Диане – о том, где Новак раздобыл ее, робота без Первого закона, и зачем взял в свой отряд…».

И, усевшись на кровать, Эмили стала читать.

«…Диана развивается. Постоянно расширяет свои знания и неутомимо и повседневно учится чему-то новому. Правда, ее почти не занимают гуманитарные науки – думаю, потому, что слишком тесно связаны с людьми, с человеческой психологией, с взаимодействием друг с другом. К примеру, что такое история, как не череда воплощенных амбиций того, кто сумел подняться над основной массой?..

Я наблюдал за ее отношением к людям, когда возил ее в город и знакомил с некоторыми из коллег. Конечно, задавали различные вопросы, в основном всех интересовало, сколько я заплатил за свою искусственную секретаршу, и как к ней относится Анита – здесь без шуточек не обошлось. Первоначально люди были интересны Диане, но ее интерес скоро угас. Она с трудом поддерживала некоторые разговоры из тех, «о погоде», которые ведутся для того, чтобы вестись. Она ни разу не была по-настоящему груба, но ее равнодушие к пустой болтовне, прямолинейность (к счастью, это пока еще можно выдавать за наивность «молодого» андроида) и неумение держать себя в свете, если это можно так назвать, бросалось в глаза.

Дома я постарался объяснить ей, что нельзя всегда быть самим собой, что зачастую много удобнее и полезнее вести себя так, как хотели бы другие. Это порядком удивило ее – пожалуй, больше, чем все, что она видела до сих пор.

Вчера я спросил ее, что она думает о людях, посчитав, что к этому времени у нее должно было накопиться достаточно воспоминаний и впечатлений для какой-то предварительной оценки. Не считая тех, с кем я ее знакомил, она могла оценить персонажей книг и фильмов. Она ответила не сразу – я даже не припомню, чтобы она так долго размышляла над чем-нибудь – а потом сказала, что для составления определенного мнения у нее недостаточно данных. Хотел бы я знать: она сказала правду или ответила так, следуя моему совету о том, что не всегда следует выказывать истинные чувства? Мне кажется, второе. Почему это задело меня? Потому что таким ответом она приравняла меня к ним, к большинству? Значит ли это, что я хочу, чтобы она выделяла меня, считала не обычным человеком? Пожалуй.

Диана… Она не прожила еще и полугода, но какое развитие, какой прогресс, а главное - какое желание идти дальше! Кто из людей мог бы похвастаться бесконечным стремлением к совершенству? Да, и люди тоже идут, но почти все они идут за чем-нибудь – за деньгами, статусом, семейным благополучием. И мало кто идет просто для того, чтобы идти.

Я восхищаюсь ею.

Диана - едва ли не единственная личность, от общества которой мне не хочется избавиться через час, которая мне не надоедает, от которой я не устаю. Общение с ней, разговоры, обсуждения горячат меня, дают новые идеи, развивают меня самого. Да, есть много коллег, с которыми мне интересно поговорить о нашей работе, но… Их вечные человеческие проблемы, мелкие горести, мелкие радости, вся эта мышиная возня… Оборотная сторона их жизни слишком часто делает их такими же заурядными обывателями, как те, что не имеют ни таланта, ни знаний, ни стремлений. Я говорю про настоящие стремления, а не про те, что свойственны большинству.