Страница 89 из 101
- Почему именно туда? – спросила Ару, отжимая волосы.
- Не ступала нога человека. И я не хочу сейчас, чтобы меня видели. Хочу затеряться в безлюдном месте, где никто не додумается искать меня. То есть, нас. Тварей не водится сейчас, там никого нет. Это не более, чем выдумка из старых сказок, я уверен. Так же, как и уверен, что там мы будет в безопасности. Все мы.
- И что мы будем там делать? Жить? – спросил Тээа.
- Да, - подтвердил Крылатый. – Пусть это кажется нереальным, но я уже устал скитаться. Сколько времени прошло, вестей от Кайо все еще нет. Может быть, он про нас забыл. Кто сможет найти нас в лесу? Тем более в таком. Разве что жители с востока, по случайности, наткнувшиеся на это… место. Сделаем там шалашик, - вздохнул тяжело Крылатый. – Затем, может быть, и дом. Или у вас есть идеи лучше?
Ару коротко кивнула, соглашаясь с ним
- Если уж и пропадать, - усмехнулась она невесело, - то всем вместе.
* * *
Алиа-Эллэ стоял, скрестив руки на груди, и безучастно глядел. Как и всегда, он был одет в шелковые темные одежды, а на груди у него были вышиты два белых распахнутых крыла. Глядя на флаги, которые напоминали ему о том, чего у него никогда не было и не будет, Кайо даже подумывал сменить их на что-нибудь другое, такое же грациозное. Но пока не дошли руки.
Перед королевским советником ним лежал маленький мальчик с темно-русыми волосами, тяжело дыша, прижимая ручки к тощей нагой грязной груди. Он лежал уже долго, но еще дольше сидел взаперти в сырой грязной темнице полной крыс, вшей и других отвратительных паразитов. Спал на соломе, плача, и питаясь через раз. А ведь, когда его похитили, он был красивым. Юное тело было крепким. Стержень внутри молодого начинающего мага уже был тверд, как сталь, и железный сук, рассекший ему ноги и пальцы на руках, не смог сломать его. Его пытали уже неделю, моря голодом и дрессируя, словно зверя, но мальчик упрямо отказывался делать то, что королю было нужно. Слишком гордый, чтобы унижаться за кусок хлеба. Слишком гордый, чтобы предавать свое хитрое и искусное ремесло. По всему королевству висело объявление о пропаже трех детей, но никто даже не подумал, что в этом мог быть замешан их чистый и бескрылый король. Чародеи молчали, как и раньше не платили дань. Но их молчание пугало народ. Уже третью неделю никто не видел ни одного мага и, простой народ думал, что те создают какой-нибудь опасный яд, способный перетравить их всех, словно мышей. Советнику короля было плевать на магов. Главное, что его бастарды, теперь почетные, жили в замке, а некрасивая сестрица носила шелка и бархат. Родители бы плюнули ему в лицо за его лицемерие, но они уже были мертвы, и это уже не было важным. Алиа-Эллэ растянул кнут, а после сложил его в своей ладони.
- Ты будешь помогать? – ледяным голосом спросил советник короля, глядя на маленького мальчика, что лежал у его ног, свернувшись в беззащитный клубок. – На благо государства.
Клубок едва заметно шевельнулся. Мальчик, собрав вязкую слюну, метко плюнул советнику на вычищенные и дорогие ботинки. Алиа-Эллэ скривился от отвращения.
- Быть ты проклят, мразь, - процедил маленький маг, а после закрыл глаза, пряча лицо между вытянутых рук. Он был умен не по годам, этот мальчик. Он сразу понял, что награда и почести – это ложь. Его взгляд пронзал. Он не поддался на соблазн. Но маленькое тельце не было готово к таким жестоким пыткам.
На третий день он тихо умер, прикованный к стене за обе хилые и тощие руки.
Маги догадались, в чем было дело.
Младшая сестра Алиа-Эллэ не была красавицей. Она не блистала фигурой, волосы ее были жидкими и коротко стриженными. Зубы от рождения были кривыми и выпирали, а грудь обвисала. Алиа-Эллэ, не мог смотреть без отвращения на сестру, которая вдобавок страдала еще и косоглазие, и проклинал Богов за то, что они послали ему такое испытание. Ей было шестнадцать лет, и он, благодаря своему положению, вытянул из кромешной бедности и сделал придворной дамой, обещая, что года не пройдет, и она станет следующей женой их завистливого короля. Нужно лишь подгадать момент. Она, как девушка низшего сословия никак не могла привыкнуть к тому, что за нее делали все, вплоть до похода за какими-нибудь безделушками, и поэтому она часто выходила из замка одна. Алиа-Эллэ не следил за ней. Вряд ли бы ее могли поймать и изнасиловать. Слишком уж некрасива.
Но в тот день, когда первый мальчик умер, и его тельце безжизненно болталось, держась на кандалах, шестнадцатилетняя косоглазая девушка вышла из замка в последний раз.
Тот чародей в летах, что был наставников убитого пытками мальчика, поймал ее между домами и, зажав ей рот, вытащил прямо на середину площади Зулавейр. Прохожие люди не предприняли никаких попыток спасти некрасивую, но благородную даму, сестру их обожаемого советника, и просто стояли, глядя во все глаза. Даже остальные маги, догадываясь, кто виноват в смерти ребенка, не стали останавливать собрата, убитого горем от потери.
Несчастная девушка брыкалась в его руках, билась, царапала его, кусала, но вырваться не смогла. Чародей безжалостно привязал ее к тяжелой телеге, полной сена, а затем, произнеся несколько жестоких слов, небрежно и без капли сожаления, бросил искру огня в самую середину стога, заставляя его вспыхнуть. Люди закричали, вторя беспомощный прикованной девушке, которая сначала задыхалась, а после замолкла, а на ее месте оказался черный обугленный труп, в котором едва угадывался когда-то некрасивый, но ни в чем не виновный человек. Ее сожгли живьем – без жалости, без капли страдания, ведь это была месть.
Алиа-Эллэ своими руками вытащил сестру из кучи пепла и похоронил, не сдерживая слез, ненавидя магов. Но, несмотря на его хитрость и изощренный план, он так и не додумался отпустить еще двух похищенных детей, чтобы остановить начинающееся кровопролитие. А если оно начнется, то не останется и камешка на камешке в этом королевстве.