Крылья

- Сюда, - проговорил он встревожено и твердо. Мальчик готов был уже послушаться, но внезапно стал медленно снижаться, отчаянно работая крыльями и взмахивая руками, пытаясь дотянуться до дяди.  Слишком мало времени. Он падал, и теперь земное притяжение было его врагом.

- Я не могу,… не могу! – паникуя, закричал мальчик. И стены, подхватив его крик, растворили его в себе. Спящий часовой даже и не дернулся, хотя отсюда нельзя было сказать  наверняка. Раэнэл резко рванулся вперед, схватил мальчика за запястье, не давая ему упасть, но внезапно и сам почувствовал, как соскальзывает со стены. Реакция не подвела его, свободной рукой он схватился за край, ногами пытаясь найти хоть какую-нибудь опору, чтобы влезть обратно на стену, но камни были гладкими и ровными, без единого выступа. Тээа тихо захныкал, глядя вниз, заговорил что-то, но Раэнэл не слушал его, ощущая, как медленно и неотвратимо пальцы соскальзывают с края. Мужчина зажмурился и, вкладывая в этот бросок все силы, какие у него были, поднял руку, которой держал племянника и резко зашвырнул мальчика обратно на стену. Драгоценные секунды стоили ему того, чтобы удержаться на стене и пальцы окончательно соскользнули. Тээа зажал рот, чтобы не закричать и не перебудить весь замок, расширенными глазами смотрел, как стремительно его дядя, с крыльями, распахнувшимися за спиной, падает вниз. Беспомощный дар не смог поднять его. Раэнэл, сжавшись в комок, прикрыл себя крыльями с двух сторон, и в тот же момент почувствовал мощный удар, который волной пронесся от груди, по позвоночнику, до бедер. Перекатившись по жесткой каменной лестнице и вывихнув себе правую кисть, Раэнэл тяжело выдохнул и с трудом сполз с острых ступенек. Мужчина застонал, ощущая щекой холодный гладкий и пыльный камень, и эта пыль заполняла его ноздри. Крылья беспомощно опали, прикрывая его, словно живое одеяло. Он привык ощущать боль, но этот удар был просто ошеломляющим – после него стало тяжело дышать, кажется, были повреждены ребра. Никто не закричал, никто даже не вскрикнул. Вокруг было так же тихо, как если бы они не поднялись на стену. Раэнэл лежал, потеряв счет времени, не шевелясь, стараясь справиться с болью и дышать глубоко и ровно – дыхание постоянно прерывалось, будто что-то мешало легким. Он не знал, сколько времени прошло, может быть, десять минут, может быть, несколько часов. Мужчина аккуратно перекатился на спину, под закрытыми веками видя миллионы разноцветных искр, ощутил подкатывающую тошноту, отдаленно услышал топот маленьких босых ног. Дрожь по земле усилилась, кто-то присел рядом с ним.   

- Дядя! Дядя Раэнэл! Не говори.… Не говори мне, что ты умер! – тихо всхлипывая, прошептал ребенок, теребя дядю и шатая его, отчего боль только усиливалась. Кто-то, кто был с Тээа, отстранил ребенка и, бряцая доспехами, бережно и аккуратно поднял Крылатого на руки и понес куда-то.

- Это я все! Я во всем виноват! – корил себя маленький мальчик, всхлипывая и плача, пытаясь поспеть за стражником.  – Пожалуйста.… Скажи хоть что-то!

 

* * *

Раэнэл пришел в себя на утро следующего дня. Шторы, по привычке, были задернуты, а покои были погружены в приятный полумрак. На столе стоял серебряный поднос с белоснежной тарелкой и несколькими кусочками мяса с подливой на ней. Раэнэл поднялся, расстегнул рубашку, осматривая себя. Старые шрамы от падений, ничего нового. Похоже, что все кости были целы, хотя боль никуда не исчезла. Разве что ослабла. Правое запястье кололо резкой болью, словно сквозь нее пропустили иглу, и при каждом неаккуратном движении она колола. Раэнэл, осклабившись, размял запястье, морщась от неприятных ощущений,  поработал пальцами, и уныло фыркнул. Несколько дней будет очень тяжело держать меч

- Не стоит Вам подниматься, милорд, - донесся ласковый и заботливый женский голос. Раэнэл медленно повернул голову к креслу, на котором, сложив руки, сидела молодая девушка, с русыми волосами, собранными в растрепанный хвост, в сереньком платье и белом чистом фартуке. Она поднялась, подошла к столу.

- Вы голодны?

- Нет, - Раэнэл коротко качнул головой. – Который час?

- Полдень, милорд. Я и сама удивляюсь, как долго Вы спали. – Жаннетт улыбнулась – как всегда ласково и приветливо.  – Помните ли Вы, что вчера случилось?

- Отчасти. Кто принес меня обратно?

- Кильватор, милорд. Он стоял на посту. К нему прибежал принц и сказал, что Вы упали со стены и Вам нужна помощь.

- Кайо знает? – Раэнэл взглянул в лицо служанке, а после поднялся, стараясь не морщиться от боли и прислушиваясь к своим ощущениям. При каждом шаге боль проносилась от бедра к боку, но это было терпимо. Жаннетт опустила глаза.

- Он узнал все практически сразу. Кто-то рассказал ему. Он едва ли не выпорол принца прилюдно. Уж не знаю, что сейчас с Тээа, но он сидит в своих покоях и боится выходить. Не спускался ни к завтраку, ни к обеду, милорд.

Раэнэл скривился, а после все же поморщился от боли.

- Вам нужно лежать. Слишком сильный удар, это чревато последствиями.

Раэнэл почти не слушал ее. Она единственная из служанок, кого он подпускал к себе. Всех остальных обычно холодно отсылал прочь. Они не внушали ему доверия. Не то, чтобы он стал мнительным и всюду ощущал подвох, но лучше уж перестраховаться. Возможно, мальчик не выходил, потому, что ему было просто стыдно показаться на глаза. Раэнэл не винил никого, кроме себя. Поддался на уговоры мальчишки, стоило выйти во двор, а не на стену. Но он бы не простил себя, если бы позволил мальчику упасть. Крылья смягчили падение, хотя все тело продолжало слегка ломить. Он устало  посмотрел на себя в зеркало и накинул на плечи черную ткань грубой отделки, ощущая ее прикосновение к основанию крыльев. Служанка помогла ему, избегая касаться дара, прекрасно зная, что после того, что случилось, лучше не трогать его. Ненависть к шелкам и бархату была у Раэнэла еще с детства. В отличие от брата. Извечный любитель браслетов, бус, цепочек, колец и изящных пестрых одежд. Падкий на все блестящее, как сорока, он практически растранжирил всю казну на свои безделушки. Раэнэл опустил подбородок, застегиваясь. Крылья, несмотря на массу достоинств, добавляли и массу хлопот. Надевать простую для людей одежду было невозможно, если делать специальные отверстия для крыльев, можно было просто разорвать ткань еще больше. Поэтому портные придумали распарывать ткань на спине в области крыльев, а чтобы полосы распоротой одежды не болтались, обнажая тело и поясницу, нашили пуговицы, которые нужно было застегивать, что сейчас и делала Жаннетт. Раэнэл же, пытаясь не горбиться, стоял и размышлял о своем брате.