Крылья

- Да, я понимаю, Варэл. Понимаю. И, если тебе станет легче на душе от этого, я извинюсь перед тобой.

- Нет, не станет, - так же холодно произнес маг, скрещивая руки на широкой груди. – Потому, что ты не виноват. И будь добр, последуй моему совету. Не извиняйся, если ты не виноват. Ты облегчишь тем самым вину чужого человека.

- Кайо не чужой мне.

- Это не помешало ему поступить с тобой низко и подло. А ты защищаешь его, - Варэл усмехнулся, протянул руку снова, приподнял Раэнэлу узкий гладкий подбородок. – Влияние твоего отца. Это все оно. Не сказать бы, что хорошее, но и не сказать бы, что очень плохое. Честь не позволяет тебе захватить твою власть по праву, и ты жил так, терпя целых десять лет, но вот и нервы твои, наконец-то, сдали. Так, значит, ты решил бежать прочь. И почему же? Неужели решался все эти десять лет?

- Они прошли как в дыму, - Раэнэл отвернулся. – И каждый день был таким же, как предыдущий. В лесу или у водопада. В полном одиночестве, в окружении природы. Я спускался к реке, на берегу которой родился, чтобы мне стало легко, но становилось только больнее. Ничего не изменилось. Внутри все так же пусто, и мне нечем заполнить эту пустоту. И с каждым днем она разрастается и разрастается. Скоро проглотит. Решился я бежать, потому, что у моего племянника открылись крылья. Вчера. И ты можешь догадаться, что с ним за это сделает Кайо. Он озлоблен, оскорблен, напуган. И одинок. Ко мне он не придет. Ничего не попросит. Слишком гордый и слишком ненавидит меня.

- Травма детства, я понимаю, - Варэл качнул головой, а после снова сунул трубку в уголок рта, выпуская дым, который ласково подхватил холодный ветер, растворяя в себе. – Куда ты намерен бежать? И что ты намерен делать, если тебя поймают?

- Я не знаю, куда я пойду. На север, может быть. Там, недалеко от Обломков ведь есть небольшой лесок у реки?

- Да. Есть.

- Остановлюсь там, а потом, посмотрим. Может быть, я туда даже не дойду, кто знает.

- Ты понимаешь, во что превращаешь сейчас собственную жизнь? В постоянный бег. Незамедлительный, не прекращающийся. Пока ты жив, бег этот не кончится. Пока Кайо жив, ты будешь добычей. Лакомой для него, как и твой племянник.

- Тогда скажи, что мне остается делать?

- Наверное, вернуть то, что у тебя забрали и покончить с этим, - жестко произнес Раэнэл. – Ты слишком добрый, и это не принесет тебе пользы. Твоя доброта не разрежет петлю, когда тебе накинут ее на шею. Твоя доброта не затупит нож, которым Кайо велит перерезать тебе горло от уха до уха.

- Я не хочу власти. Вот здесь она мне, ты слышишь! – Раэнэл поднес ладонь ребром к горлу. – Кайо хотел править всю жизнь, пусть правит.

- Ты тоже хотел, - напомнил ему маг.

- Я был ребенком, - бросил Раэнэл. – И я был целым  невредимым. Скажи мне, Варэл, если тебе переломают ноги и руки, и скажут, почему бы тебе не попробовать колдовать дальше без рук и ног, ты будешь пытаться?

- Плохое сравнение, - скривился чародей.

- И все же. Будет ли у тебя дальше желание жить и что-то делать?

- Так ты запутался? И не знаешь, что дальше делать?

- Я знаю, что мне дальше делать. Бежать, - огрызнулся Раэнэл, отчего-то чувствуя себя маленьким ребенком, который спорит со взрослым.

- Это спонтанное решение, и ты не думаешь, что будет дальше. Ты хочешь спасти Тээа, хочешь спастись сам, хочешь оставить прошлое позади, но ты не зря сюда пришел, и я дам тебе совет. Есть много путей изменить свою жизнь, в том числе и побег, да. Но бери в расчет то, что побег это самый неверный их путей. Ты ничего не меняешь. Ты просто убегаешь от проблем. Это не решение. Это слабость. Разве сын Тол-Кариана может быть слабым.

- А что, я какой-то другой? Я что, не человек? – Раэнэл посмотрел на свои узкие сильные руки и запястья, сохранившие следы от острых кандалов. – Чем я отличаюсь от сына каменщика, например? Благородной кровью? Неужели у благородных людей не может быть страха? Благородным людям нельзя проявлять слабость? Если так, я жалею, что родился в такой семье.

- Уже поздно жалеть. Я тебя не буду переубеждать. Я сказал тебе то, что нужно было сказать. Это твой выбор, мальчик мой, расхлебывать его последствия тебе одному. Ну, может быть, ты встретишь кого-нибудь, кто с тобой разделит эту горькую долю. Я сочувствую тебе, что так все получилось. Тебя просто сломали, и сейчас у тебя нет того плеча, на которое ты можешь опереться. Даже я не могу тебе его дать. Я мог бы с тобой пойти, да, но горечь от разлуки потом будет в разы сильнее, чем сейчас.

- Да. Я понесу все в одиночестве. Да помогут мне Боги, - вздохнул Раэнэл, - хотя сомневаюсь, что им есть до меня дело. Мы должны идти. Если не уйдем сейчас, не уйдем никогда. Теперь уже каждая минута дорога мне.

- Я понимаю, - повернулся к нему чародей. - Тебе сделать портал или ты пешком пойдешь дальше? Я могу выбросить вас обоих у окраины леса. С другой стороны, разумеется, - с ехидной ухмылкой произнес Варэл. – Но ты должен помнить, кто ты такой. Никогда не забывай об этом. Если есть хорошая возможность вернуться – вернись.

- Нет, я не вернусь, - упрямо произнес Раэнэл, осклабившись. – Птице не место в клетке. Ей место на воле.

- А твое место – здесь, - с нажимом процедил Варэл, осаждая мужчину, и тот растерялся. – Ты Крылатый принц. Ты отказался от титула, я знаю, но для тех, кто верен тебе, ты всегда будешь Крылатым принцем. И запомни еще что. Не тебе одному грозит опасность. Грядет буря, и когда она явится, мы отступим перед ней. У нас не будет лидера, мы разбежимся, кто куда, и по одному эта буря сметет нас всех. Возвращайся. Ты нашел в себе силы уйти, и я желаю тебе найти в себе силы вернуться обратно. 

Раэнэл долго смотрел в лицо чародея, ставшее каменной маской. Предугадать, что за бурю он имел в виду, было невозможно.