Страница 6 из 76
- Лена, спасибо большое. Ты же для себя принесла, как я могу взять, тебе самой очень подходит – Бормотала я. Лена искренне хотела быть полезной, мне не хотелось ее обижать.
Я смущенно улыбнулась и побежала догонять подруг, которые остановились, чтобы меня подождать. Внезапно на меня накатило чувство опасности, дыхание перехватили, в горле пересохло. Я остановилась.
- Девочки, со мной что-то не так.
- Что такое? – Чернова заботливо заглянула мне в лицо. – Ты и правда белая, как сметана.
- Я не знаю, мне почему-то стало очень страшно, мне кажется, что-то должно случиться. Давайте уйдем, - я умоляюще взглянула на них.
- Ты с ума сошла. – Иванова нетерпеливо передернула плечами. - Столько собирались, а сейчас возьмем и уйдем. Нет, ты как хочешь, а я не пойду. Я не верю в дурные предчувствия.
Мне стало стыдно. Действительно, что это я, как бабка старая.
- Хорошо, если вы идете, то и я пойду, - вымученно сказала я.
- Вот и здорово, - с облегчением вздохнула Иванцова. Ей очень не хотелось пропускать вечеринку. Девчонки пошли вперед, я немного задержалась. Вдруг накативший ужас стал понемногу рассеиваться, но голова все-таки немного кружилась.
В зале было темно. Середина пустая, предполагалось, что там будут танцевать, но пока народ жался к стенкам, а самые проворные оккупировали отодвинутые парты. Поначалу медляков не ставили, танцевали в основном девчонки. Стало жарко, и я вышла в коридор, чтобы отдышаться. Он шел навстречу и смотрел прямо на меня. Я этого ждала, но все равно растерялась.
- Привет.
- Привет, Иван.
Он смотрел не отрываясь. Я поняла, что сейчас он меня поцелует, и очень этого хотела, но тут из зала вышла Иванцова. Момент был упущен.
- Где вы ходите, наши уже внутри, идемте скорее. – Она подхватила Ивана под руку, я поплелась следом.
Возле парт потихоньку пили пиво, мне до того момента оно казалось горьким и мерзким, но чтобы исчезла дрожь в коленках, я выпила. Мы танцевали, пили еще, смеялись. Я даже не заметила, куда делся Иван. На меня обращали внимание, настроение было прекрасное, уверенность била через край, что для меня было редкостью, и я пошла его искать, чтобы прояснить наши отношения. Не знаю, что я планировала ему сказать, но все повернулась совсем по-другому. Они стояли в курилке на втором этаже совсем одни: Ваня и Вера. Вера Иванцова. Она рассказывала ему что-то и смеялась. Не знаю, почему я не вошла сразу, может, вспомнила упоминание Черновой о курилке и мальчиках. Сначала я просто задержалась у двери, а потом прислонилась к стене в коридоре и дослушала до конца. Как во сне, я слушала, про то, как Вера жить не может без книг, что домашние ругают ее за это, слушала о том, что в детстве она лазила по деревьям вместе с мальчишками, днями напролет гоняла на велосипеде, но никогда ни одного перелома, даже странно. Что когда она появилась на свет, ее маме до последнего говорили, что будет мальчик, но вот родилась девочка, и что на улицах ей не дают проходу люди, всегда о чем-то спрашивая, просят помощи. Она обожает Наутилус, персики и воду, не в смысле пить, а в смысле плавать. И плавать она научилась в пять лет под водой, когда была в первый раз на море… Я не могла поверить: все это было обо мне, она рассказывала мою жизнь, то, чем я делилась, когда мы собираясь с девчонками вечерами. Зачем она это делает? Это ведь какие-то незначительные подробности, но моей жизни, а не Вериной. Я точно знала, что Вера не умеет кататься на велосипеде и вообще в детстве была слабым и домашним ребенком. Музыкальные же предпочтения ее в корне отличались от моих, она никогда не понимала моих восторгов по поводу «Я хочу быть с тобой» и «Гудбай, Америка».
- Погоди, это же Аня не может пройти по улице, чтобы ее не остановили прохожие?
- Нет, что ты, я никогда такого не замечала. Когда мы вместе, спрашивают меня, а не ее. – Ревниво сказала Иванцова.
- Расскажи подробнее, как на тебя реагируют люди, - заинтересовано попросил Иван.
- Что ты хочешь услышать? Мне легко учиться, потому что даже ничего не зная, я все сдаю каким-то чудесным образом. Мне верят преподы, вообще люди верят. Я чувствую настроения и могу манипулировать людьми. - Ага, как же, 5 несданных зачетов за полгода – это, конечно, несомненный успех в учебе. Но неужели она именно так и думает? Что все, что получается у меня, достается мне без малейшего труда? Меня душили обида и слезы, нет, я не могу в таком виде показаться им на глаза.
- Я тоже тебе верю. Ты пойдешь со мной? – это Иван.
- Конечно! – Дальше, как мне показалось, был поцелуй.
4.
Домой я вернулась рано, около девяти. Нет, я не билась в конвульсиях от рыданий, не просила сочувствия у подруг, просто спустилась, оделась и уехала. Не такие у нас были с Иваном отношения, чтобы предъявлять какие-то претензии. Я просто не понимала ни его, ни ее. Зачем все это? Зачем такие явные симпатии с его стороны, зачем Вере выдавать мои воспоминания за свои? Вокруг меня что-то происходило, и я чувствовала, что это не просто подростковые разборки типа любит – не любит. Но тогда я себе не поверила, просто решила, что недостаточно хороша для всего этого. Сама себе сказала: Иван для Иванцовой - все правильно…У меня еще не случалось близких отношений с мальчиками, я знала, что многим нравлюсь, но никто не подходил, а сама я просто не могла проявлять инициативу. Да и симпатии, которые у меня в то время появлялись, были непостоянными и несильными. Не чувствовала я себя опытной и уверенной в этом деле, поэтому вернуться после всего в зал и продолжать веселиться, было для меня невыносимым. Я казалась себе неуклюжей и никому ненужной. Было горько, когда я думала, что Иван и Вера могут в этот момент обсуждать меня и мои нелепые надежды. Идиотка, я еще так преданно на него смотрела! Я сидела, отвернувшись к темному стеклу троллейбуса, перебирая в уме все случившееся.