Страница 7 из 76
- Только не раскисать, - мысленно сказала я себе, - не конец света.
Дома была бабушка, она что-то смотрела по телевизору, не обращая на меня особого внимания. И вот, наконец, моя комната. Вернее, моя и мамина, но мама тогда была в длительной командировке. Это случалось слишком часто, и поначалу не нравилось ни мне, ни маме, ни бабушке, но время было сложное, оплачиваемой работы мало, и выбирать не приходилось. По сути, я жила одна с бабушкой лет с 12 лет, но ко времени университета я не то, чтобы смирилась с постоянным отсутствием мамы, а была даже довольна этим фактом и, как могла, пользовалась полученной свободой. Заев горечь обиды оставшейся половинкой шоколадки, я улеглась на диван с любимой книжкой и скоро совершенно отвлеклась от всего случившегося. Завтра воскресенье, значит, вставать рано не надо и можно читать хоть до 2х часов ночи…
Звонок прозвенел около часа. Я быстро взяла трубку, чтобы не разбудить бабушку. Благо, телефон был под рукой – после долгих уговоров мне провели в комнату параллельную линию. Звонила Чернова, она шептала в трубку, чтобы не разбудить родителей:
- Нют, ты куда Иванцову дела? Ее тут отец обыскался, звонит, спрашивает. – Я промолчала, говорить про Быстрых не хотелось, было стыдно и неудобно. Ну и потом, я ведь не знала точно, что они вместе…
- Вер, я же рано ушла, вы еще оставались, откуда я-то знаю?
- Как? – ее голос стал резким. – Вас же в одно время не стало, я и решила, что вы куда-то вместе смылись. Может мальчики хорошие попались или еще что.
- Нет, я просто устала и ушла, Вера поднималась наверх как раз, курить скорее всего, кажется, с Иваном.
- С Быстрых? Ничего не понимаю, ты поэтому и ушла? Они что, вместе?
- Вер, я не знаю, пусть сами разбираются. Вместе или раздельно, все равно непонятно, где ее черти носят. Вы же вроде так долго не гуляете?
- Нет, конечно. Ты чего, я в одиннадцать пришла, так и то попало.
- Странно.
- Вот и я думаю. Ладно, Нют, я скажу ее отцу, что мне передали, будто она с девчонками ушла в клуб после универа. А то подставлю еще.
-Погоди, я что-то переживать начала. – Ко мне вдруг вернулось то чувство страха, которое охватила меня на пороге зала. А ведь я тогда в упор смотрела на Веру, вполне возможно, мое нехорошее предчувствие было связано именно с ней. Что же делать? Тут я вспомнила, что у меня есть телефон Ивана. – У меня есть телефон Быстрых, позвони ему, узнай, потом меня наберешь.
- Ага.
Я ждала минут пятнадцать. Верка наконец позвонила и опять зашептала:
- Представляешь, он дома давно, говорит, что они покурили и разошлись. Сначала, правда, удивился, что я ему звоню, но я сказала, что ты видела, как они вместе поднимались в курилку. А после этого никто ее уже не видел. Что мне ее отцу говорить?
- Правду, что же еще, это уже не шуточки, надо поднимать народ.
Ночь мы не спали. Обзванивали всех, кто был в универе, передавали информацию родителям Иванцовой. Честно говоря, выяснили мы немного, только то, что Вера вышла одна, около девяти часов вечера, и пошла по направлению к своей остановке. Больше ее никто не видел. К утру градус истерики зашкаливал. Сказывалась и бессонная ночь. Верка рыдала то от страха за Иванцову, то от отчаяния, что после такого родители ее никуда не отпустят. Я ничего не говорила, но внутренне была готова к худшему. Я уснула в пять, когда звонить стало некому. Засыпая, я задавала самой себе вопрос, что же такое у них произошло, если сразу после поцелуя Иван и Вера просто разошлись в разные стороны. Должна ли я рассказать все? С другой стороны, а что, собственно, я видела? Мне только показалось, что они поцеловались, на самом деле, это могло быть мое ревнивое воображение. А что я слышала? Только то, что Иван позвал ее куда-то, но куда? Может он ей что-то показал, например, билет в кино или на концерт, и встреча должна была произойти на следующий день. Я этого не знала и решение, рассказать об этом или нет, оставила до рассвета.
5.
Веру Иванцову нашли на стройке, вернее то, что от нее осталось. Мы, конечно, этого не видели, но зрелище, говорят, было страшное. Она не были ни изнасилована, ни избита, ни поранена. Но на лице у нее застыло выражение дикого ужаса. Это выражение не удалось скрыть и после: под похоронной фатой оно пугало нас своей безысходностью. Тогда мы в первый раз столкнулись со смертью сверстника, этот факт ошеломил всех, испугал и надолго вывел из привычного круга жизни, где все веселились в ожидании Нового года. Родители Веры были разбиты, они как будто потерялись в этой жизни, которая лишила их самого дорогого. Позже я узнала, что отец Веры ушел к другой женщине, а мать, которую я помнила подтянутой и деловой, раньше времени превратилась в старуху.
Непонятна была и причина смерти. Вернее, определили ее быстро: смерть в результате электрического разряда. Но каким образом это могло произойти? Как зимой на улице девочка могла получить этот разряд?
Время смерти указывало на то, что Вера умерла или была убита с десяти до двенадцати часов того злополучного вечера. Я специально узнала, что Иван вернулся домой в 9.30… Но как же меня смущал их разговор, невольным свидетелем которого я была. И не только он, еще эта идиотская тема про людей, которых ударила молния и которые теперь обладают суперспособностями. Как это связано, я не понимала, но беспокоилась, что связь все-таки есть.
После праздника начались экзамены, которые притупили горечь потери и ужас перед тем, что произошло. Благополучно все сдав, я оказалась на каникулах. С Веркой Черновой мы стали неразлучны. Она так переживала, что не могла оставаться одна, просила, чтобы с ней кто-то говорил, неважно о чем. Мы обсуждали погоду, Ахматову, практичность и красоту кожаных курток, Бродского и еду в столовой, разные виды диет. А потом снова возвращались к Ахматовой. Или к Цветаевой. Как карта ляжет. Если мы были дома, то созванивались. На второй день каникул Вера позвонила и сказала, что дело закрыли.