Исключение

Лида рассмеялась.

 – Звучит дико, но это было не так плохо, как кажется, – улыбнулся он. – Сейчас я скучаю по детству и семье, стараюсь часто ездить домой. Родители развелись, у папы новая жена и маленький сын. Но с мамой они все равно дружат.

 – Ты переживал из-за развода? – сочувственно спросила она.

 – Немного. Но они взрослые люди, им так лучше.

 – Я не имею ничего против разводов,  но мне бы не хотелось самой через это пройти.

 – Мне тоже.

Над ними повисло молчание.

 – Но я не хочу лишать себя семьи только из-за страха, – снова проговорил Андерс.

 – Ты в любом случае долго один не останешься, – сердито ответила Лида.

 – Если ты собираешься опять использовать рот для ссоры, давай я лучше тебя поцелую, – он взял ее за подбородок и развернул к себе.

 – Между прочим, тебе не удастся каждый раз…

Но Лида так и не договорила, потому что Андерс, пробормотав что-то по-шведски, поцеловал ее. В первые секунды она подумала, что ей стоит выучить его язык, потому что он явно сказал какую-то гадость, но вскоре мысли покинули ее: он принялся нежно покусывать ее нижнюю губу. Она оказалась во власти сладкого, почти болезненного томления и в очередной раз поняла, что никогда не сможет отказаться от его близости.

Они целовались, казалось, вечность, не спеша и играя друг с другом. Она чувствовала реакцию Андерса, и тот факт, что самого настоящего секс-символа будоражат именно ее поцелуи, доставлял Лиде еще большее удовлетворение.

Он гладил ее горячими ладонями, и ее нутро плавилось от переизбытка чувственности. Он целовала его, втягивала ноздрями мужской запах, впивалась пальцами в его тело. Он опустил бретельки ее сарафана и обнажил грудь. Лида стеснялась голубоватых вен, проступивших от беременности, но Андерса эти дорожки на молочной коже привели в исступление. Он целовал и гладил ее, бормоча что-то на шведском.

 – Говори… по-английски, – попросила Лида, переводя дыхание. – И пойдем в спальню.

 Андерс прижался лбом к ее груди и обессилено опустил руки.

 – Что случилось? – спросила Лида.

В ответ раздалось что-то нечленораздельное.

 – Что?!

 – Я говорю: так нельзя! – Андерс устало откинулся на подушки.

 – Почему?  – Лида накрыла ладонью натянутую ткань его шортов.

Он вздрогнул и застонал.

 – Пожалуйста, не надо… Ребенок… Ты же лежала в больнице, – Андерс убрал ее руку и взъерошил себе волосы.

 – Но ведь все прошло…

 – Сначала ты должна сходить к врачу и узнать, можно ли тебе заниматься сексом. Я не хочу навредить ребенку.

 – Ты прав, Андерс, – она поднялась. –  Мне лучше пойти к себе.

 – Да. Лидия?

 – Что? – обернулась она.

 – Пообещай, что ты сразу сообщишь мне, когда врач разрешит…

 – Хорошо. Но ты разжег пламя, и кто знает, вдруг я по дороге встречу пожарных.

 Андерс закатил глаза, и она вновь услышала какую-то шведскую ругань. И вновь пообещала себе вплотную заняться языком.