Исключение

Три дня от Норберга не было ни слуху, ни духу. Когда возмущение прошло,  Лида начала жалеть о своей резкости, время от времени проигрывая в голове разные варианты последнего разговора. На четвертое утро ее разбудил сигнал о сообщении. Она судорожно схватила телефон, надеясь увидеть хоть слово от Андерса, но писал Виталик: «Я в Москве. Давай встретимся».

Она ответила: «Лучше не надо». Но телефон снова пикнул: «Надо поговорить. Думаю, я заслужил хотя бы разговор». Лида вздохнула. Виталик был сейчас последним человеком, которого ей хотелось видеть. Но все же они встречались слишком долго, чтобы бросить его по скайпу. Если ему был нужен неприятный разговор, значит, следовало потерпеть. Совесть никто не отменял. «ОК. В 7 на Парке Победы удобно?» Виталик согласился.

Уже заходя в офисное здание, Лида продолжала размышлять, стоит ли сообщать бывшему о беременности. В последнее время она была чересчур эмоциональна, поэтому ей хотелось избежать дополнительных обвинений. Но дед учил ее честности.

Распахнув дверь кабинета, Лида столкнулась с возбужденной Родионовой.

 – Где ты ходишь? Казакова рвет и мечет, ищет тебя! – выпалила та.

 – Что случилось?

 – А ты не в курсе? – Катя удивленно отступила на шаг назад.

 – Да в чем дело?

Родионова бросила взгляд на Риту Вернер и Олесю Кузнецову, которые выглядывали из-за ее спины и с любопытством наблюдали за разговором.

 – Ты не видела новостные ленты? – пробормотала Катя.

 – Нет, – Лида пожала плечами и бросила сумочку на свой рабочий стол.

 – Тогда лучше тебе увидеть это самой.

Лида подошла к Катиному столу и увидела на экране лицо Норберга. Статья под снимком гласила:

 

Андерс Норберг сделал ребенка русской журналистке

 

Как сообщает анонимный источник, корреспондент журнала «Богема» Лидия Стрельникова беременна от голливудского актера шведского происхождения Андерса Норберга, звезды телесериала «Мертвая кровь». Встреча произошла во время последнего официального визита Норберга в Москву, где журналистка брала у него интервью.

Факт отцовства еще не доказан, однако предприимчивая девушка уже требует от знаменитости алименты. Как нам стало известно, сам Норберг данную ситуацию никак не комментирует и всячески игнорирует предполагаемую мать своего будущего ребенка.

Это уже не первый факт скандального поведения журналисток «Богемы». Напомним, совсем недавно на непристойные предложения жаловался Андрей Зимицкий. Видимо, «Богема» готова не только освещать личную жизнь знаменитостей, но и принимать в ней живое участие.

 

Лида почувствовала, как от страха в животе ворочается тугой ком. Это конец.

 – И где это опубликовано? – сухо спросила она.

 – Первым делом в газете «Селебрити».  Потом подхватили новостные ленты в сети. Мы насчитали три штуки. Но это дело времени, сама понимаешь, – сказала Рита.

 – В западные источники просочилось?

 – Мы не смотрели.

Лида сжала пальцы. Теперь Андерс ее возненавидит. А Казакова… Казакова просто распнет. Но как? Как это все попало в прессу? Взгляд упал на выключенный монитор рабочего компьютера, и она вспомнила про письмо.

 – Олеся… – прошептала Лида, осененная внезапной догадкой.  – Ты! Это ты им все слила! Это тебе надо было, чтобы я облажалась!

 – С ума ты сошла?! – Кузнецова подняла ухоженные брови. – Первый раз слышу об этом.

 – Так это правда? – встряла Катя. – Ты спала с Андерсом Норбергом?!

 – Везет же некоторым! – Рита вздохнула.  – Ну и как?

  – И про беременность правда? – снова спросила Родионова.

  – Какая разница! Все равно меня теперь уволят к чертовой матери! А все ты! – Лида с ненавистью посмотрела на Кузнецову.  – Ни секунды не сомневаюсь. Надеюсь, теперь ты довольна!

  – Да не знала я ничего! И тем более никому не говорила!

  – А вы с ней поаккуратнее, – Лида обратилась к Кате Родионовой и Рите Вернер. – Она и вас сдаст, если ей будет выгодно.

Она взяла сумочку и вылетела из кабинета, еле сдерживаясь, чтобы не побежать.

 – Я правда ничего не сделала! – донесся до нее голос Олеси.

Лида кинулась в уборную, от волнения ее стошнило. Стараясь не плакать, умылась, почистила зубы и поправила прическу. Затем попыталась принять самый невозмутимый вид, который только могла. Бог знает, сколько унижений ей заготовила Казакова.