Страница 71 из 87
– Все равно…
– Вот это по-женски! Без разницы, что я говорю, главное, что ты уже решила!
– По-женски – это не давать мне и слова сказать!
– Так ты обвиняешь меня в том, что я веду себя, как мужчина, или в том, что я веду себя, как женщина?
Я сжимаю кулаки.
– Ты! Не-вы-но-сим!
– А ты – лицемерка!
Выбегаю из комнаты, распахивая дверь с такой силой, что она с грохотом ударяется о стену. Секунды – чтобы преодолеть коридор. На ходу хватаю куртку, опускаю ручку входной двери – и понимаю, что теперь она закрыта на ключ. Так и стою, тяжело дыша, глядя на запертую дверь, слушая, как медленно приближаются шаги Графа.
Задерживаю дыхание, когда его руки опускаются мне на плечи. Он скользит ими вниз по рукавам платья – а за его ладонями – дорожки мурашек. К счастью, Граф не может этого чувствовать.
– Пойдем… – ласково говорит он мне на ухо – и этот шепот, который отзывается во всем теле, едва ли не причиняет мне боль. – Я приготовил тебе плед и бутылку текилы.
– Ненавижу крепкие спиртные напитки.
– Я тоже. Но сегодня, похоже, нам без текилы не обойтись.
Даю увести себя в гостиную и усадить в кресло напротив камина. Принимаю прозрачную рюмку, украшенную долькой лайма. Затем Граф подает мне солонку, а сам садится на шкуру медведя у моих ног.
Мы с Графом молча чокаемся – и выпиваем.
Откашливаюсь и заедаю огненную жидкость лаймом.
Удивительный эффект – у меня вдруг теплеют ступни. Они кажутся большими и мягкими.
– Так что было дальше в нашей истории? Мотоциклист повез Глеба к Ксении?
Я киваю и откидываюсь на высокую спинку кресла. Мне так тепло, спокойно, уютно, что спать хочется куда больше, чем рассказывать историю. Но чувство такое, словно я обязательно должна это сделать…
Глеб знал, кого увидит, когда мотоциклист подвез его к бараку. Даже не удивился, обнаружив, что чрево в этом мертвом доме оказалось живым. Одна дверь подвала вела к другой, та – к следующей. Настоящий подземный город.
Вот последняя дверь открылась – и Глеб зажмурился от яркого электрического света. А когда, заслоняясь ладонью, открыл глаза – увидел перед собой Ксению. Она стояла лицом к нему посреди бедно обставленной комнаты без окон – возможно, ходила из угла в угол в ожидании его – и замерла, когда хрипнула дверь.
– Привет!.. – Ксения расплылась в улыбке, шагнула к Глебу, но остановила себя. – А ты почти не изменился… – соврала она.
И Глеб соврал бы, сказав ей то же самое. Он узнавал только черты ее лица – да и те стали более резкими – Ксения похудела, осунулась. Она укоротила волосы до плеч, покрасила их в жгуче-черный и завязала резинкой в хвост. Одежда на ней была вся темная, закрытая: юбка в пол, водолазка с длинным рукавом.
Ксения угадала его последнюю мысль. Спрятала хитрую улыбку за горлышко водолазки.
– Вот так предпочитают одеваться женщины, не терпящие прикосновений, – когда им не надо никого соблазнять.
Глеб на ватных ногах подошел к дивану. Присел. Он столько раз фантазировал, что скажет Ксении при встрече, но сейчас в голове стоял туман.
– Болезнь не прошла?.. – машинально спросил Глеб, зарываясь пальцами в свои волосы.
– Не прошла. Я переношу касания только двоих.
– Меня и того?.. – Глеб кивнул в сторону мотоциклиста.
– Да нет же! – Ксения рассмеялась, словно это и в самом деле была отличная шутка. – Он мой друг! И всегда был только моим другом!
Она сделала легкий жест рукой – Глеб уловил его краем глаза – и мотоциклист, прикрыв за собой дверь, исчез.
Ксения опустилась перед Глебом на колени. Он поднял на нее взгляд – все смотрел, смотрел – и не понимал, какие чувства испытывает. Ее появление в его жизни – это лекарство или яд? Наверняка, второе. Потому что после приема лекарства должно становиться лучше.
– Зачем ты вернулась? – выдавил он из себя.
– Соскучилась, – то ли всерьез, то ли с иронией произнесла Ксения – и взяла его ладони в свои.
Глеб резко, глубоко вдохнул и опустил голову.
Лучше бы ему это снилось – как со дна души пробуждаются, опутывают, поглощают его чувства к этой женщине. Вот она – стоит перед ним на коленях, брюнетка в темной закрытой одежде, а в голове мелькают кадры – ее профиль в сполохе молнии, светлые волосы прижаты воротом куртки… Босые ступни на мягкой траве... Ксения склоняется к нему, рассказывая, как соблазнить женщину… Жарко, душно, пьяно… Он с битой идет за ней к бараку… Занавеска скользит по ее плечу… Карточный дождь осыпается им на головы… Ажурная маска… Спящая обнаженная Ксения, укрытая простыней… Поиграешь со мной… Ее затравленный взгляд на вечеринке… Он прижимает ее спиной к машине в автомастерской…
Глеб взял ее лицо в свои ладони – крепко, чтобы не увернулась – и притянул к себе. Прижался губами к ее губам так сильно, что заскрипели зубы. Прорвался к ней в рот языком. Боролся с ней до тех пор, пока хватало воздуха. Затем отстранился.
Ксения смотрела на него широко распахнутыми глазами. Волосы растрепались, прилипли к щеке. Рот – удивленно приоткрыт. Этот приоткрытый рот – такая же буква «о», как тогда, на вечеринке, после шлепка по ягодицам, – мгновенно разбудил в нем зверя. Зверь просыпался только рядом с этой женщиной – созданной для того, чтобы ломать его, снова и снова.