Страница 46 из 87
Прячу телефон в выдвижной ящик стола – чтобы постоянно не глазеть на циферблат.
Теперь мне не успеть к Графу до полуночи. Только если прямо сейчас выскочить на улицу – и тотчас же поймать попутку.
Осознаю, что стою посреди комнаты, совершенно растерянная.
Мне ведь сейчас все равно, кто такой Граф, что и кому он сделал. Я настолько пьяна своими чувствами к нему, что – даже осознавая это – все равно верю: со мной он может стать другим человеком. Точнее, со мной он может стать настоящим.
…Десять минут.
Не успеть.
Совсем скоро Граф запрет свою дверь.
Он принципиальный. Жестокий. Злой – на себя и на всех.
Возможно, будь у меня больше времени, рассекреть меня отец позже…
Не выдерживаю. Накидываю на плечи куртку, натягиваю сапоги – и выбегаю на улицу. На меня набрасывается ледяной ветер. Стою у самого края тротуара. Кутаюсь плотнее, прячу ладони под мышками – забыла перчатки. От холода и переживаний меня трясет так, что клацают зубы. Зато в голове проясняется.
Господи, как же хорошо, что нет ни одной попутки!
До полуночи от силы пара минут.
Ничего ужасного не произошло. Это просто гормоны. Осеннее обострение. То, что наши дороги с Графом пересеклись, – недоразумение. Мы слишком разные, слишком неподходящие друг другу. Единственный нюанс – это принятие его прикосновений. Но если получилось с Графом, получится и с кем-то еще.
Прошу сигарету у спешащего прохожего. Угощает, дает прикурить едва ли не на ходу. Мельком бросает взгляд на мои дрожащие пальцы – и спешит дальше.
Я не курю уже одиннадцать лет. Не курила.
Кашляю и морщусь. Но постепенно вспоминаю, какое удовольствие сигареты доставляли мне раньше. Наслаждаюсь последними затяжками. Тушу окурок о спинку скамейки и отшвыриваю его в темноту. Одна сигарета. Исключение из правил. Больше этого не повторится.
Уже, наверняка, за полночь.
Все. Началась моя новая жизнь – без Графа.
Возвращаюсь домой. Из холода и темноты – в тепло и свет. Вместе с камнем, давящим в области груди, чувствую облегчение. Эта изматывающая роль Шахерезады сыграна. Едем дальше. Оставить ли себе эту квартиру или вернуться к отцу?
Запираю за собой дверь – и замираю. Слышу, как из шуфлядки в столе доносится песня Адель «Someone Like You» – впервые звонит мой мобильный телефон, купленный специально для роли Шахерезады.
Бросаю взгляд на часы в коридоре – семь минут первого. Иду в спальню. Мелодия замолкает.
Достаю телефон, смотрю на экран – девять пропущенных вызовов – и вздрагиваю, когда мобильный начинает вибрировать. Снова звучит та же мелодия. Когда отвечаю на звонок, я уже знаю, кого услышу.
– Не могу заснуть без сказки, – звучит знакомый голос.
Изо всех сил сжимаю переносицу, чтобы успокоить эмоции.
– Ты – слишком взрослый, чтобы засыпать под сказку, – стараюсь говорить бесстрастным голосом, но даже сама слышу, настолько мягко и печально у меня получается.
– А ты – слишком маленькая, чтобы перечить старшим.
– Граф…
«Сказки больше не будет», – хочу продолжить я – но не получается. В конце концов, отец говорил про встречи – о разговорах по телефону речь не шла.
Ну, вот, я уже пытаюсь договориться со своей совестью.
– Да, Крис?
– Граф…
Не могу!
И не хочу.
Иду на кухню в поисках гипотетической пачки сигарет, которую могли оставить прежние хозяева квартиры. Шарю по полкам, хотя знаю, что ничего не найду. Но мозг отвлекается, становится легче.
Граф молчит. Общаются две тишины наших комнат. Слышу в телефоне сирену скорой помощи, проезжающей под окнами Графа. Сначала едва слышно, затем – громче, тише – и снова ни звука. До Графа, наверное, доносится, как я хлопаю дверцами шкафчиков.
Нахожу зажигалку.
Усмехаюсь.
Залезаю на подоконник с ногами, чиркаю зажигалкой, смотрю, как вспыхивает – и гаснет отражение огонька на стекле.
– Знаешь, что ты сегодня пропустила? Паэлью! Если бы телефон мог передавать запахи, ты была бы уже здесь. Передо мной еще можно устоять, но перед моей паэльей – никогда!
Я чувствую его улыбку, она словно перетекает в меня вместе с его голосом, растворяется во мне, греет меня. Улыбаюсь в ответ. Мы оба знаем, о чем молчим, и я благодарна Графу, что он не задает самый главный вопрос. Возможно, потому, что не хочет получить ответ.
– Можно попробовать твою паэлью? – спрашиваю я и достаю из шкафчика вилку.
– Только лопаткой – еда еще на сковородке.
– Хм…
Меняю вилку на деревянную лопатку – и снова залезаю на подоконник. Зачерпываю невидимую паэлью. Улыбаюсь, представляя, какой может видеть меня в окне случайный прохожий – например, тот самый, что давал мне прикурить. Тогда – дрожащие руки, сейчас – поедание воздуха лопаткой.
– Какие огромные креветки! – прижимаю телефон плечом к уху и трогаю воображаемую креветку пальцем.
– А запах! – настаивает Граф. – Ты чувствуешь?!
Подношу лопатку к лицу. Прикрываю глаза. Вдыхаю.
– Восхитительно!
– Это все сухое белое вино! Я пожертвовал целым бокалом, и боги возблагодарили меня за это, – в его голосе чувствуется гордость. – Правда, затем сбили с пути мою спутницу, которая всегда появлялась к полуночи. Возможно, она просто задерживается. Как думаешь?
Я делаю глубокий медленный вдох.
– Думаю, она не появится.