Страница 38 из 87
Стою через дорогу от дома Графа – в темноте, под деревом, куда почти не проникает фонарный свет. Я могу сколько угодно обманывать себя, но знаю, что все равно поднимусь на крыльцо.
Смотрю, как на кухне у плиты готовит Граф. Что-то помешивает в кастрюле – кажется, соус, – и касается губами ложки, чтобы попробовать вкус. В другой кастрюле бурлит вода – пар тянется к вытяжке, подпрыгивает крышка. Я не слышу, но могу представить, как она звякает. Без труда добавляю джаз в качестве фоновой музыки.
Мне жаль разрушать эту сказку. Так хочется ошибаться, представляя, что подглядываю за настоящим Графом, который ждет меня, готовит нам ужин.
Стоп!
Трясу головой и улыбаюсь сама себе.
В фантазиях нет ничего плохого. Главное, не позволять им влиять на настоящую жизнь.
Итак, дверь дома открыта.
Не то, чтоб я удивлена, но все равно приятно, – от Графа можно ожидать чего угодно.
Он выскакивает ко мне из кухни. Помогает снять пальто. Жонглирует моими перчатками, прежде чем положить их на тумбочку. Граф выглядит счастливым, и от мысли, что причиной этого счастья могу быть я, мне становится радостно и волнительно. Снова хочу сказать себе: «Стоп!», но все оттягиваю этот момент – чтобы насладиться ощущениями.
– Кристина, предлагаю игру. Нет, не застывайте вы так! Ну, в самом деле, Крис! – он шутливо хмурит брови – и я сдаюсь. – Совсем другое дело! Люблю вашу улыбку. Так вот, это очень простая – можно сказать, детская, – игра. Прошу вас, проходите на кухню. Правила такие. Я приготовил ужин, – Граф указывает рукой на плиту, откуда тянется умопомрачительный аромат сливочного соуса и базилика – и, если вы останетесь довольны, мы, наконец, перейдем на «ты».
– Согласна!
– Вы слышали? – обращается Граф к невидимым зрителям. – Она согласна! Какое прекрасное начало ночи!
Надо признать, сейчас он чертовски обаятелен. Сложно отвести от него взгляд – хочется ловить каждое движение. Это самая настоящая магия.
Бесшабашное, хулиганское настроение Графа передается и мне – я утаскиваю из салатной миски ломтик сладкого перца, точь-в-точь как это сделала Ксения в рассказе Графа. Секундное замешательство – и Граф улавливает аналогию, называет меня воришкой и пытается, не дотрагиваясь, отобрать добычу. Возможно, глядя мне в глаза, он тоже чувствует это легкое волнующее покалывание в груди, когда губами берет у меня из рук надкушенный ломтик.
Граф вынимает противень с запеченными креветками, и мы, игнорируя по-королевски сервированный стол, приступаем к трапезе прямо у плиты. Макаю креветку в соус, кладу ее в рот, ворочаю языком, прокусываю – смакую, получая на каждом этапе новую порцию удовольствия. Запиваю глотком прохладного белого вина. Мне хорошо настолько, что я бы согласилась прибывать в этом состоянии вечно.
Я забываюсь в ощущениях – и не сразу осознаю, что Граф не ест, а стоит, прислонясь спиной к плите, и наблюдает за мной. Даже могу предположить, что любуется. Распущенные волосы. Вечерний макияж. Черное коктейльное платье, завязочки болеро кокетливо сходятся на груди – наверняка, за них хочется потянуть.
Пригубливаю еще вина и отставляю бокал.
– Вы совсем ничего не едите, Граф, – макаю креветку в соус и протягиваю ему – так же, как недавно проделала это с ломтиком перца.
Граф несколько секунд барахтается в глубине моих глаз, затем осторожно берет губами креветку. Смотрит так, словно это не я его, а он меня испытывает. И я понимаю, что происходит: его физическое желание – словно силовое поле. Меня притягивает.
Ужин начинался так невинно, а теперь я осознаю, что стою слишком близко к Графу, на крючке его взгляда, рука с хвостиком креветки все еще приподнята. Дразня Графа, я сама увлеклась настолько, что перестала контролировать ситуацию.
Надо отступить, разрядить атмосферу шуткой – но меня хватает лишь на то, чтобы опустить взгляд.
– Расскажешь, о каком преступлении шла речь? – нарушает тишину Граф.
Я внутренне сжимаюсь. О чем он?
– «Ксения садится на край матраса, подтягивает к себе ноги и аккуратным, но настойчивым движением закрывает книгу, которую читает Глеб...», – напоминает мне Граф, затем протягивает руку к айподу, стоящему на полке, – и вот уже вместо джазовой импровизации я слышу песню Питта Мюррея «So beautiful».
Незаметно выдыхаю.
– Итак, Ксения закрывает книгу… – тру пальцами лоб, пытаясь собраться с мыслями.
– Мне нужен спутник, чтобы попасть на одно мероприятие. Пойдешь со мной, Стрелок?
Глеб убрал завитушку с ее лба. На мгновение замер, когда пальцы коснулись мочки ее уха. Он любовался Ксенией в открытую, упиваясь тем, что теперь рядом с ней может быть самим собой. В нем вызывал восторг даже этот неспокойный, с хитринкой, блеск в ее глазах – хотя улыбка была невинной, как у ребенка.
– Конечно, пойду, – ответил Глеб.
– И ты не спросишь, что за мероприятие?
– Мне все равно – раз я иду с тобой.
Ксения чуть отодвинулась, чтобы лучше видеть его глаза.
– И ничего не потребуешь взамен? – задумчиво спросила она – скорее, у себя самой, чем у Глеба.
– Ничего.
Она улыбнулась.
– Ты же мужчина! Ты обязательно что-то потребуешь. Но сейчас я и сама хочу кое-что тебе предложить, – произнесла она таким волнующим, обещающим тоном, что у Глеба заныло в груди. – Коснись меня.
Глеб медлил всего мгновение. Затем легонько провел кончиками пальцев по ее скуле. Замер. Ксения смотрела на него все так же, с полуулыбкой, спокойным мерцающим светом в глазах, чуть склонив голову на бок. Она не остановила его – и пальцы Глеба заскользили дальше – по щеке, по подбородку, зацепив губу.