Игра. Ставки сделаны.

-- Вы? - момент узнавания растянулся на долгие секунды. Он выглядел так же как в день моего отъезда из Ицхари. Светлые волосы ерошил ветер и бросал в лицо, зеленые, самые обычные глаза щурились, пряча эмоции за веером пушистых ресниц. На небритые щеки дошла бледная тень слабой улыбки.

-- Вот я и нашел тебя.

Действительно нашел. Вопрос в том, кто нашел и для чего?

-- Холодно, - зябко поежилась я, с тоскою глядя на недостижимо далекую фигуру Беса.

-- Пришлось побегать, - помолчав, сказал он.

-- Где я прокололась? - встрепенулась, попыталась переместиться, но зрение лишь на мгновение расфокусировалось и ничего не произошло. Плечи ощутимо сжали, и я поняла, что уйти, не попрощавшись, не получится.

Мотнув головой, он скосил на меня глаза.

-- Нет, это не ты.

     -- Раздолбай, - обреченно прошипела я, сверля спину Беса.

-- Идем, - хмыкнул он в ответ на нелестное высказывание и развернул, увлекая за собой.

Несколько метров я покорно шла, глядя себе под ноги, потом резко затормозила, бросила тело вниз, сбивая подсечкой расслабившегося мужчину. Похоже, я действительно достаточно усыпила его бдительность. Того времени, что он приходил в себя, мне бы хватило, чтобы переместиться, но не убежать. А перемещаться я по-прежнему не могла, кто-то надежно отрезал мне все обходные пути. Я с отвращением взирала на поднимающегося самати.

-- Ну? - он отряхнул ладони и спокойно посмотрел на меня. - Готова к общению?

Криво усмехнувшись, развела руки в сторону.

-- Как пожелаете.

Ему даже не понадобилось прикасаться ко мне, чтобы переместиться. И, кажется, на этот раз я действительно влипла. Мы находились в тюремной камере, по углам которой стояли четверо мужчин. Зеленоглазый кивнул мне на стул, а сам расположился на привинченной к стене койке.

-- Поговорим? - вопрос болезненным эхом отозвался в висках.

-- Спрашивайте, - безразлично ответила я.

-- Твое имя.

Мое имя? Имя... как же...

-- Иррати Ино, - улыбаясь, шепчу я.

-- Ложь! - и в голосе такая убежденность. Пришлось слазить в карман и продемонстрировать удостоверение личности. Самати покачал головой и заинтересованно окинул меня взглядом. - Ты совсем не похожа на их женщин.

-- Да, как скажете, - отмахнулась я. - Но раз уж вы знаете мое имя, могу я узнать ваше, безликий?

-- Которое из?

Пожала плечами.

-- Подойдет любое.

-- Апостол, - хитро смотрит из-под светлых ресниц, пряча улыбку за высоким воротником.

После этого можно было опускать занавес. Туше! Но я заставила себя удержать безразличное выражение на лице.

-- Не скажу, что мне приятно познакомиться, обстоятельства не те.

-- Ничего, - он повернулся к ближайшему из мужчин, до сих пор изображавших каменные изваяния. - Начинайте.

Меня запирали, просто и элегантно создавая непроницаемый контур. Не скажу, что не ожидала такого поворота, но вот так оперативно... вы успели подготовиться за время моего отсутствия, безликий. Самати заметил мой интерес к происходящему, хотя на самом деле простой человек ничего не увидел бы и не почувствовал.

-- Для твоей же безопасности, - деловито произнес он, складывая руки на груди. - А теперь к делу. Ты ведь знаешь для чего я тебя искал?

-- Есть некоторые подозрения, - неопределенно ответила я.

-- Тогда ответь мне... - он замолчал, мрачно разглядывая стену напротив.

Молчание затягивалось и начинало нервировать. Помимо прочего нервировали слившиеся с тенями самати. Я пошевелила замерзшими пальцами и попыталась ощутить, насколько прочна окутавшая помещение сеть. Но то ли онемевшие пальцы не чувствовали ее, то ли меня заблокировали. Совсем.

-- Спрашивайте! - не выдержала я, подаваясь вперед.

-- Где Катара? - Апостол не смотрел на меня, но не трудно было догадаться, насколько его беспокоит эта тема.

Катара... И что мне ему сказать? Прости дорогой, но твоя любимая ушла не оглядываясь? Не сказала прощальных слов, не оставила предсмертной записки, бросила тебя? Она и мне ничего не сказала, но какое это имеет значение теперь.

-- Она ушла, - сорвалось у меня с губ прежде, чем я успела подумать, чем это может обернуться.

-- Куда?

Напряжение можно черпать ложкой. Я спрятала глаза, отвернулась. Ну почему она выбрала меня? Почему не дала подохнуть в том кубе? Руки замерзли насмерть и я сунула их в карманы куртки, где тепло шло от тела.

-- Я не знаю.

-- Не ври мне! - он неожиданно оказался рядом, схватил за воротник и поднял. Ноги оторвались от пола и повисли в воздухе.

У меня, кажется, сдали нервы, потому что по щекам текли обжигающе горячие слезы. Воротник куртки душил, но я не делала ничего, болтаясь в его руках безвольной куклой.

-- Я так устала, - прохрипела я.

Перед глазами плавали разноцветные пятна и ощущение приближающего беспамятства вызывало лишь глубокое удовлетворение. Если она не сказала мне ничего, значит, не хотела, чтобы знал и ты, безликий. Я буду молчать, клянусь Высшими и Дивенами, не пророню больше не слова. Пусть лезет в голову, выворачивает сознание наизнанку, но ничего он от меня не узнает.

Он выпустил ворот из рук раньше, чем я потеряла сознание. Кулем рухнув у его ног, жадно хватала воздух. На душе было гадко оттого, что я опять стояла перед выбором. Поганым выбором надо сказать, и это еще раз подтвердил заговоривший самати.

-- Впрочем, с этим можно разобраться позже, - он отошел в сторону. Звуки шагов отдались, пока не замерли где-то у меня за спиной. - Ты же прекрасно знаешь, кто ты, как и то, какой властью обладаешь, - сказав это он глухо рассмеялся. Отличная вышла шутка, что говорить. Власть у запертой в клетке, как это в духе самати. - Очень жаль, но на моей стороне численность, а ты неопытна, хоть и осторожна.