Страница 58 из 82
-- Вы хотите разбудить их всех? - от звука собственного голоса я вздрогнула, настолько чужим он мне показался.
-- Это не так уж трудно, поверь мне. А то что должна сделать ты, намного... намного сложнее. Если бы у меня было больше времени и терпения, я бы нашел еще парочку таких как ты для верности. Но, увы, это не так просто. Ты же очень заметно потопталась на совести одного из нас. Лазарь, если помнишь.
-- Помню, - эхом отозвалась я.
-- Отказ помогать мне, автоматически приводит в действие наказание за возврат изгнаннику его энергии. Удобно, правда? Вижу, ты не удивлена, тем лучше. Я даю тебе неделю на обдумывание моего предложения, - холодный и безразличный, чеканящий каждое слово самати проявил свою истинную сущность во всей красе.
-- Пока я слышала только угрозы, - поднявшись на ноги, повернулась к нему лицом. - Ни о каком предложении речи не шло. И что я получу, выполнив ваше желание?
-- Надо же в вас проснулась деловая хватка. Браво! - он поаплодировал мне и нехорошо улыбнулся. - Подчинитесь, и я оставлю вас - тебя и Беса, в покое, - многозначительная пауза и он сделал жест своим подчиненным, те безмолвными тенями скользнули мимо и скрылись за дверью. - Оставлю, если выживешь.
Так вот чего боялся Бес, отправляя меня на Шанцури, не понятно только на что он рассчитывал, оттягивая, в общем-то, неизбежное. Может быть, он думал, что попав в дорогое для себя место, я малодушно решу остаться? Серьезно задумавшись над подобной возможностью, пришла к выводу совершенно мне не нравящемуся. Ведь я действительно могла остаться там, а вспомнив, в какой спешке мы с ним прощались, только уверилась в этом.
Три дня прошли как в тумане. Меня круглосуточно охраняли, еще один самати приносил еду и если в первое время аппетит еще присутствовал, то на третий день есть я уже не могла. Жестокая головная боль без борзы кроила мой мозг будто острым ножом. С койки я не вставала, ломало так, что сил не оставалось даже открыть глаза. Из последних сил сдерживая рвущиеся стоны, кусала губы до крови. От солоноватого привкуса подташнивало, и я была абсолютно беспомощна. Попытка уйти в медитативное состояние провалилась, концентрация, банально не удавалась все по той же причине, и только сон приносил кратковременное, но сомнительное облегчение.
Четвертый день стал самым кошмарным, сил контролировать себя просто не осталось. Про откаты у шанцу после отъезда с родной планеты я слышала, но никогда не заостряла внимания. В прошлый раз ничего подобного не было, в этот все происходило по-другому. Дивен будь он неладен, я провела рядом с ним слишком много времени. Когда мне пришлось улететь, привязь сильно натянулась и, судя по всему, собиралась задушить окончательно. Будь я на свободе, рано или поздно нашла бы способ избавится от нее, в крайнем случае, обратилась с запросом к самим шанцу, а так...
-- Похоже на ломку, - до затуманенного разума доносились голоса самати.
-- Вчера она еще молчала, и вроде все было в порядке.
-- Нужно доложить.
-- Сделаю.
Прошла гриарова вечность прежде чем меня пришли навестить. Зашуршал по бетонному полу придвигаемый к койке стул. На лоб легла холодная ладонь, я дернула и попыталась сбросить ее, но переоценила свои силы, движение получилось вялым и беспомощным.
-- Иррати, ты меня слышишь? - позвал меня смутно знакомый голос.
Усилием воли, я отогнала черную пелену невыносимой боли и разлепила сухие губы, но вместо вразумительного ответа вырвалось лишь неясное мычание.
-- Вы принимаете наркотики?
Я отрицательно мотнула головой и, преодолевая сильнейшее сопротивление, открыла глаза.
-- Хорошо, - произнес он. Апостол пристально изучал мое лицо, словно там был ответ на его вопрос. - Я кое-что знаю о духовной составляющей жизни шанцу, и если мои догадки верны, то все очень плохо. Мне надо подумать, - наконец, пришел к выводу он.
Если он ничего не придумает, то мои мозги точно ничего не спасет, а сумасшествие в пакет бессмертия явно не входило. Упрекать себя в раздолбайстве было уже поздно. Успокаивало только то, что Апостол постарается не упустить шанс в моем лице и любой ценой сохранит мне жизнь и рассудок.
Сколько он так медитировал, глядя куда-то сквозь меня, я затруднялась сказать. Но неожиданно меня не слабо подбросило на койке, самати начал что-то говорить, на чужом рычащем языке, которого я никогда не слышала, но знала очень хорошо. Кольцо, дери его... Боль затуманивающая разум, не давала мне уловить ни смысла, ни отдельно взятых слов и это было прекрасно. Мне совершенно не горело вдаваться в подробности, сейчас я позволяла себе плыть по течению. Чем дольше он говорил, тем сильнее становилась боль, будто концентрируясь в одной точке, а потом как-то резко схлынула, оставив после себя противную муть в желудке и бесконечную слабость. Последние отзвуки его голоса стихли. Апостол пересел со стула на край койки и, подложив руку мне под голову, поднял. Я тяжело оперлась на холодную стену, меня потряхивало от слабости.
-- А теперь, - сухо произнес. - Я надеюсь услышать внятное объяснение насчет твоего состояния.
Губы сами собой скривились.
-- Если вы достанете мне борзу, то я, пожалуй, доживу до часа икс.
Самати повернулся к открытым дверям, в которых маячил охранник и кивнул ему. Тот чуть склонил голову и без лишних слов удалился.
-- Я ничего не знаю про откаты такой силы, - борясь с тошнотой, ответила я. - Но борза отлично блокирует боль почти на сутки. Позже, я свяжусь с кланом и выясню, как можно решить эту проблему. Вас устроит такой ответ?
-- Более чем. К тому, мне кажется, ты уже все для себя решила.
-- Решила, - бледно отозвалась я, прикладывая руку к пылающему лбу. - Но у меня есть еще три дня, чтобы придумать как оставить вас с носом.
-- Даже так? - беззлобно рассмеялся самати, вставая с койки и обходя камеру по периметру, будто проверяя так ли надежен его защитный контур. Потом ругнулся и стремительно вышел, а когда вернулся, был не один. Те самые четверо мужчин, заняли свои прежние позиции по углам и застыли, сливаясь с тенями. Это было мое время смеяться, но хватило сил лишь на мрачную улыбку. То, что я ткнула Апостола в его же недосмотр, вовсе не было случайностью. Все то время, пока я валялась в весьма непрезентабельном виде, сущность самати внутри меня с каким-то звериным упорством тянула энергию, куда только могла дотянуться, и контур пострадал именно из-за нее.