Dual ч.2

 

— Сила дуалов крайне опасна, если ее не контролировать. Особенно твоя сила, мисс Корски. Нам не нужен второй Адам Вектор.

Голос глухой и доносится откуда-то издалека. Бык. Узнаю его по солдафонским интонациям.

Мой подбородок упирается в грудь, но я не могу поднять голову, даже шевельнуть ею — невыносимая боль сразу пронзает шею. Перед глазами зыбкая тошнотворная муть, какая-то грязь, она плывет, кружится... Вижу свои спутанные волосы, которые паклей качаются перед глазами. Вижу голые колени, щиколотки, примотанные к ножкам стула. Стул в свою очередь привинчен к полу. Странно, ног я совсем не чувствую. Видимо, настолько затекли. Зато руки чувствую — как они болят, вывернутые в суставах. Они связаны за моей спиной, примотаны к спинке.

Я в небольшой холодной комнате с бетонными стенами, без окон, с глухой железной дверью. Бык стоит рядом, смотрит сверху вниз, расставив ноги в армейских ботинках. Его изрытое шрамами лицо непроницаемо, темные глаза поблескивают из-под бровей. За спиной стальной столик на колесиках, на столике разложены пустые шприцы и какие-то ампулы. Они что, сделали мне укол? Снова подавили мою силу? Или совсем загасили ее?

— Что ты узнала от Вектора? — голос Быка сочится сквозь пелену. Я мотаю головой. Не помню, да и не хочу говорить. Пошли они со своим Агентством в задницу! И Вектор туда же с его дуалами и грандиозными планами!

Что они сделали с Крисом — вот что меня волнует. Они потащили нас к машинам, где… Я морщусь, вспоминая боль от укола. Засадили иглу сильно, до сих пор шею ломит.

— Мисс Корски?..

— Умри, — хриплю я. Ничего не выходит, никакой реакции Быка. Я не чувствую своей силы и Криса тоже не ощущаю.

В бок утыкается что-то острое, и меня бьет током. Это похоже на сильный тычок под дых — слепящая волна по телу. Я коротко вскрикиваю, без сил висну на веревках. Снова смотрю на свои колени.

Бить током связанную девушку — настоящий герой.

— Говорите, мисс.

— Давай, — отвечаю. — Продолжай. Хоть до смерти забей.

Мне и правда всё равно. Мне всё отвратительно. И они меня не убьют, о нет. Им нужно то, что я узнала, когда побывала в голове Адама. Почему-то я снова чувствую его где-то рядом. Словно он стоит в этой комнате и тонко улыбается, как умеет делать лишь он один. Может, он не умер? Может, агенты и его притащили на базу? От этой мысли мне становится тошно.

Бык склоняется к моему уху и шепчет:

— Что ты узнала, когда была связана с ним? Ты должна была что-то узнать.

Я часто дышу, смотрю в пол. На языке солоно от крови.

— Могу вколоть тебе еще дозу, и ты впадешь в кому.

— И больше никогда не заговорю, — фыркаю я. — Вперед, коли.

Бык выпрямляется, шумно вытирает лоб. На его мясистой шее блестят капли пота. Странно — в комнате совсем не жарко.

— Сара, ты не представляешь, как это важно. У Вектора остались последователи, и у нас есть сведения, что они что-то готовят. Теракты или что-то еще. Могут пострадать невинные люди. Что ты знаешь? Любая информация поможет.

Похоже, решил сменить тон. Понял, что бить меня бесполезно. Как удобно прикрываться заботой о ближних! Стоит воззвать к совести, и все сразу должны раскаяться, открыть свои тайны?

— Где Крис? — вопросом на вопрос отвечаю я.

— В безопасности, — отвечает Бык.

В безопасности? Я ему не верю. Наверняка они где-то держат его, как и меня. Если бы не держали, он бы пришел за мной, я это знаю. Я чувствовала то, что чувствовал он. Я знаю, что он испытывает ко мне.

Он бы не оставил меня здесь.

— Командир, — кто-то приоткрывает дверь и заглядывает внутрь. Молодое, чисто выбритое лицо, на вид лет восемнадцать, не больше. — К вам пришли.

Бык кивает. Кладет шокер на стальной стол, тяжело топает к двери. Выходит, не прикрыв ее до конца — через щель сочится яркий свет, гораздо ярче, чем здесь, в пыточной.

— Вы решили вернуться к первоначальному плану?

Я узнаю голос отца Криса и чувствую отвращение.

— Стандартный алгоритм, — отвечает Бык. — Носитель должен быть устранен или обезврежен.

— Но вы не устранили Вектора.

— Это тоже вопрос времени. Нам нужна информация.

От этого я вздрагиваю. Значит, Адам и правда жив? Глупые, глупые агенты, они не смогут его расколоть даже за сотню лет. Уж я-то его знаю, была в его шкуре. Опасно оставлять его в живых — все равно что курить на заправке.

— А мой сын? Что если он не согласится с этим? — голос Браны-старшего напряжен.

— Ну так постарайтесь его убедить, — отрезает Бык. — Вы знаете, что наша работа важнее жизни отдельного носителя.

Он добавляет еще что-то, чего разобрать не могу. Их голоса удаляются — видимо, Бык и Джеймс Брана отошли дальше по коридору.

Теперь я ничего не понимаю. Конечно, отец может попробовать убедить Криса согласиться на сделку. Но Крис не послушает. Он — моя половина, мой дуал, он меня не бросит. Эта мысль придает мне уверенности.

Я тоже не сдамся. Я буду ждать его… Или искать возможность сбежать. Пока я молчу и не раскалываюсь, они меня не убьют.

Вскоре Бык возвращается, за ним в комнату заходят двое в форме цвета хаки. Они отвязывают меня, поднимают на ноги и тащат наружу, в коридор с тусклым освещением.

Где это мы, куда меня привезли? Это место не похоже на базу Агентства в Нью-Йорке. Отца Криса не видно, других людей тоже. Стены обиты дешевым пластиком, в некоторых местах он проломлен. Пол грязный, под подошвами хрустит песок. Коридор длинный, похож на подземный переход, но до конца мы не идем, сворачиваем в боковой проход. Навстречу шагает девушка в сером костюме. Невысокая, худая, похожая на моль, она прижимается к стене коридора, давая нам дорогу, а сама провожает меня взглядом. Это Эмма! Вот же крыса, жива, здорова и хорошо устроилась, судя по всему!