Страница 73 из 76
Меня тащат дальше, а я сворачиваю голову, стараясь не упустить ее из вида. Рисую в мыслях яркие картины, как я впиваюсь пальцами в ее глаза, как бью лицом о стену, так, чтобы нос влажно хрустнул... Эмма вздрагивает и отводит взгляд. Повернувшись к нам спиной, побыстрее уходит.
Правильно, крыса, беги. Я еще до тебя доберусь.
Бык распахивает дверь в конце коридора, и меня тащат за нее, в сырость, затхлость и холод. Мы на лестничной клетке, ступени уходят вниз и вверх. Спускаемся. Уровнем ниже Бык набирает код на большой железной двери. Дальше зарешеченные камеры, в каждой кто-то лежит. Меня волокут вдоль них по проходу.
Где-то здесь они держат Адама. Он жив, теперь я совершенно уверена. Чувствую его присутствие, тонкую нить сознания — словно особенный запах, который тянется по коридору. Мне даже чудится его тихий смех, который скребется у меня на подкорке. Теперь мы с ним в одинаковом положении. Оба пленники Агентства.
За металлической дверью, разделяющей коридор на две половины, тоже камеры, но пустые и темные, лишь на потолке одной дрожит пятно света. Туда меня и заталкивают, за спиной лязгает решетка. Я цепляюсь за прутья, чтобы не упасть. Оглядываюсь: койка с серым матрасом, фарфоровая пиала умывальника с полоской ржавчины, над ней капает кран, унитаз в углу. Миленько, ничего не скажешь.
Конвой уходит, только Бык остается. Смотрит на меня через решетку, а я смотрю на него. Мы как пара несчастно влюбленных — молчим и пожираем друг друга глазами, хотя каждому из нас есть чего сказать.
— О чем он говорил? — наконец спрашивает он. — Что конкретно планировал?
— Спросите у него сами. Где он? Неподалеку? Тоже молчит?
— Это тебя не касается. Подумай о других, о том, кто ни в чем не виноват.
Чувствую его страх. Пускай моей силы больше нет — навсегда или временно, не знаю, — но я ощущаю страх, червем подрагивающий в сознании Быка. Настоящий паразит, лишивший его спокойствия. И грех не подлить масла в огонь.
— Это вам надо подумать, — говорю я. — Хорошенько подумать, куда будете прятаться, когда придет время. А прятаться придется, будьте уверены. Прятаться, убегать и… умирать.
Бык смотрит на меня, как на опасную змею.
“Десять-ноль! Десять-ноль! — вдруг шипит рация на его боку, и он дергает головой. — Второй уровень! Всем постам!”
О, что-то уже случилось?
Бык окидывает меня взглядом и торопится прочь. Лязгает дверь блока и я остаюсь в тишине. Сажусь на койку. Странно, но я больше не боюсь, не злюсь, не хочу плакать. Всё внутри будто выжжено, я слишком устала.
Я буду молчать — это моя единственная гарантия. Буду надеяться, что увиденное мною в голове Адама Вектора наступит нескоро.
Ведь мне нужно дождаться Криса.
Крис
Не знаю, сколько времени прошло после удара шокера. Может, полчаса, может быть час. Когда я прихожу в себя, то встать на ноги сразу не могу, приходится перевернуться на живот и ползти. Возле двери ванной комнаты становлюсь на четвереньки, потом приподнимаюсь. Повернуть кран получается с трудом. Сую голову под ледяную воду и держу так, пока затылок не начинает ныть от холода. После этого получается распрямиться. Растираюсь полотенцем, попутно сорвав пластырь со лба. Лицо начинает пылать, тело покалывают тысячи иголок, в голове гудит, перед глазами двоится. Но теперь я, по крайней мере, могу идти.
Суставы протестуют при каждом шаге или движении рук, ноет позвоночник. Я возвращаюсь в комнату. Входная дверь, конечно, заперта. Сбежать отсюда я не могу, поэтому остается только расхаживать туда-сюда и думать, думать, думать. Впервые за много дней я не знаю, что делать дальше. Всегда что-то было, какой-то проблеск, надежда, но сейчас… Сейчас мне не сбежать. А ведь они скоро вернутся со своим предложением. Если не соглашусь — Сара может превратиться в растение, а я буду вынужден работать на тех, кто сделал ее такой. Если откажусь — она умрет, ну а я…
Что они делают с ней прямо сейчас? Допрашивают? Пытают?
Выругавшись, я шагаю на дверь, чтобы попытаться любым способом взломать ее — и тут она раскрывается.
В неярко освещенном коридоре стоит Кокс. Я останавливаюсь в замешательстве, а он делает знак молчать, широкой ладонью хватает меня за загривок, притягивает к себе и сипло шепчет в ухо:
— Не шуми, за стеной люди. Иди за мной.
Он пятится, вытаскивая меня из комнаты, прикрывает дверь и показывает вдоль коридора. Я иду следом, не зная, что и думать. Зачем ему помогать мне? Что все это значит? Может, подстава, какая-то хитрость со стороны Генерала?
Кокс притормаживает, и когда я оказываюсь рядом, снова шепчет:
— Тут за одной стеной земля, а другая — обычная перегородка. За ней тоже коридор, там ходят.
Действительно, пока мы шли, из-за стены слева иногда доносились приглушенные голоса, стук.
— Что это за место? — спрашиваю я.
— Мохаве. Отсюда пара километров до хайвэя между Вегасом и ЛА. Иди сюда.
Дальше коридор сворачивает, но Кокс достает карту и открывает электронный замок на железной двери справа. За ней темная комната… Или большой земляной мешок. Кажется, его только начали обустраивать, превращая в подобие того помещения, где держали меня. На полу слой застывшего бетона, сбоку стоит поддон с плиткой, ведра. Бревна-столбы подпирают дощатый потолок.
В полутьме на другой стороне зияет проем. Захлопнув дверь, Кокс идет туда, по дороге включает фонарик. Наклонно вверх тянется узкий проход с земляными ступенями. По стене идет ряд железных скоб, крепящих кабель, с него через каждый десяток метров свисает лампочка на проводе, но ни одна не горит.