Dual ч.2

— Скажите, могу я увидеть Криса Брану?

Пойманный мною медбрат хмурится, явно не понимает, о чем идет речь.

— Крис Брана, — повторяю. — Привезли вечером без сознания. Осколочные ранения, сильное сотрясение мозга, — вспоминаю обрывки предварительных диагнозов, услышанных в машине.

— Никого из поступивших здесь нет, — отвечает медбрат, и меня как током бьет. Руки холодеют. Неужели не спасли? Нет, такого просто не может быть…

— Как нет?!

— Всех поступивших перевели в палаты, — поясняет он и приглашает меня следовать за собой. Я иду, проклинаю Хэвен по пути. Обещала же меня разбудить!

Мы поднимаемся этажом выше, на котором оказывается большой и вполне оживленный стационар. В приемной сидит дежурная сестра, за окнами, череда которых тянется вдоль коридора, видны палаты. Большинство пусты, в одной лежит какая-то девушка, окна другой закрыты жалюзи. Медбрат ведет меня дальше, открывает дверь дальней палаты, впускает внутрь и оставляет в давящей тишине.

Крис лежит неподвижно. Руки вдоль туловища, на пальце прищепка прибора, считывающего пульс — на экране подпрыгивает его нить. Глаза запали, под ними сизые мазки синяков. Палата погружена в мягкий полумрак, верхний свет выключен, горит только ночник за кроватью. Единственное окно ведет в коридор. Пищат приборы. Я беру Криса за руку, сжимаю ее.

Снова накатывает воспоминание — перевернутый джип посреди обледенелой пустоты. Холод, кровь.

— Только не умирай, ладно? — говорю и реву, уткнув лицо в одеяло. Понимаю, что не умирает здесь никто, что выгляжу дурой, но не могу ничего с собой поделать, не могу остановиться. Старый ужас сковывает мои мысли, тело. Я боюсь остаться одна. Только не сейчас, только не снова. Если потеряю еще кого-нибудь, то просто разлечусь тысячей осколков.

Чья-то ладонь ложится на мою спину, и я торопливо вытираю слезы. Ну вот, теперь подумают, что я рыдаю из-за Криса, и попробуй докажи обратное.

— Он придет в себя, не волнуйся. Ред — наш лучший врач.

Рядом со мной Эмма, одетая в серый спортивный костюм. Волосы как всегда собраны в пучок, на носу очки, которые увеличивают глаза раза в полтора. Она садится рядом, на край койки, где лежит Крис, и заглядывает мне в лицо, отчего дико хочется столкнуть, сбросить ее на пол. Нечего ей здесь делать.

— Он еще и лекарь, ты знаешь?

— Кто? — сердито соплю я.

— Ред, начальник нашего госпиталя. Он лекарь, может улучшать обменные процессы в организме.

—  Не человек, а йогурт какой-то, — фыркаю я. Впервые вижу на лице Эммы улыбку, и от этого невольно улыбаюсь сама. Все-таки надо с ней помягче. Она же не виновата в том, что произошло. — А что с Сэмом?

— Он в коме, — она закусывает губу и отводит взгляд к темному прямоугольнику окна, за которым виден коридор. Да, во время взрыва он находится ближе всех к машине. Я даже боюсь представить, сколько ожогов и ранений он получил.

— Сочувствую… — говорю тихо.

Ужас как неловко вышло. Хранитель Эммы в еще худшем состоянии, а она сидит и меня утешает. И слов-то никаких в голову не приходит. Что обычно говорят в таком случае? Послать я умею сотней способов, а вот как утешить, понятия не имею.

— Надеюсь, он выберется, — давлю из себя наконец. До ужаса избитая фраза.

Эмма кивает, и мы молчим. Обе смотрим на Криса, а тот как будто мирно спит. Хорошо, что не видит меня сейчас, припоминал бы до конца жизни. От мысли об этом глаза опять на мокром месте, и я торопливо прерываю неловкое молчание:

— Неуютно, наверное, без своей силы?

Эмма пожимает плечом, как всегда слегка отстраненно. Ресницы подрагивают за стеклами очков.

— Так даже лучше, — говорит она, и я чуть со стула не падаю. Лучше, что ее дуал в коме? Вот это новость!

— Почему?

— Тяжело видеть и слышать то, чего не должен. Люди хранят разные секреты. — Она теребит подол кофты. — Часто неприятные.

— Да уж, могу представить. Одни мои чего стоят, наверное.

— Ты меня, конечно, извини, но твои — это еще цветочки. Некоторые думают об ужасных вещах… — Она обхватывает себя руками, будто замерзла.

— И как после такого с людьми общаться, да?

Эмма поднимает на меня взгляд, и на ее губах возникает слабая улыбка.

— Знаешь, — говорит она, — сейчас, наверное, не самое лучшее время, чтобы говорить это, но ты мне понравилась с самой первой нашей встречи. Ты честная, Сара. Говоришь то, о чем думаешь, не лицемеришь. Это… здорово.

Слышать такое приятно.

— Многим это не очень нравится, — замечаю я.

— Ну и что? Пускай. Ты сильная. Хотела бы я быть такой, — тихо вздыхает Эмма и снова смотрит на Криса. Быть такой или быть на моем месте, а? Крис ей точно нравится, уж я-то вижу, но прежнего раздражения не испытываю. Не думаю, что у меня или у нее вообще есть шанс. Крис наверняка предпочитает девушек другого сорта, и они совершенно точно не носят очки-блюдца и не ведут себя, как гангстер из трущоб. Скорее уж ему бы понравился кто-то вроде моей соседки Роуз… Только, пожалуй, пообразованней.

— Мы с Сэмом вместе уже десять лет, — вдруг добавляет она. — С самого детства.

— Ого. Давно…

— Да. Адам свел нас вместе.

Это еще интересней. Адам говорил, что Эмма — его воспитанница, но больше ничего не рассказывал.

— Как вы познакомились с Адамом? — спрашиваю. Мне ужасно любопытно, да и хочется отвлечься от всего, что произошло. Жду, что Эмма сейчас замнет эту тему, откажется рассказывать, но она лишь пожимает плечами.