Страница 4 из 76
— Адам спас меня от хранителей Агентства. Они пришли в мой дом, знаешь… Папа на них полез, началась стрельба и всякое такое. — Она облизывает тонкие бледные губы. — Я хотела убежать, выскочила на улицу, но меня оглушили из той пушки, излучателя…
— Ужас, — говорю я. — Стрелять в ребенка, отвратительно.
Эмма кивает.
— Стреляли или облучали… Агенты не знали, какая у меня способность, перестраховались. И меня парализовало. Я прямо на проезжую часть упала, не могла пошевелиться. Хорошо, Адам с другими дуалами подоспел вовремя. Их тогда было еще мало, человек шесть. Он только начал собирать команду.
— А что с родителями?
— Погибли.
Ловлю себя на том, что смотрю на Эмму во все глаза. Да мы тут все сироты, получается. Есть ли среди нас хоть один из полной семьи и с счастливым детством? Хотя от хорошей жизни в “Герметисе” прятаться не станешь.
— А ты? Что дальше было?
— Ничего. Он забрал меня к себе, мне все равно идти было некуда. Познакомил с Сэмом, и я осталась здесь. Мы с ним очень хорошо совпали, знаешь.
Не знаю, кого она имеет в виду — Адама или Сэма.
— И что, ты так здесь и жила с того времени?
Эмма кивает.
— Ну, у меня был парень, — говорит тихо. — Человек, не дуал. Но у нас с ним как-то не срослось. Знаешь, Адам говорит, что дуалам сложно быть вместе с обычными людьми.
От этого воспоминания она как-то совсем грустнеет, бедняга. Я хочу тронуть ее за руку, но никак не решаюсь. Сколько же нас таких дуалов? И скольких Агентство успело убить и покалечить? От этой мысли я вся закипаю. Они просто монстры, убеждаюсь в который раз.
— Иногда хочется закончить все это, — добавляет Эмма. — Стать обычной, пойти в колледж. Тебе бы не хотелось?
Я пожимаю плечами. Я и необычной-то стать еще не успела. Да и что вообще значит «обычной»? Никогда не была обычной в простом, всем понятном понимании: смерть родителей, приемные семьи, новые школы, новые города… Не очень-то типичное детство.
Ответить не успеваю, от двери доносится голос.
— Сара, можно тебя ненадолго?
Адам. Я невольно распрямляю спину, не хочу, чтобы он видел мою слабость. Эмма тут же извиняется и выходит из палаты. Я иду следом, прикрываю за собой дверь и опираюсь плечом на стену. На Адама я зла. Это он распорядился везти Криса сюда, в какой-то частный госпиталь. Они будто эксперименты собрались ставить, а не лечить. Нашли время!
И, несмотря на все это, меня к нему тянет — сразу, стоит нам остаться наедине, ощущаю это уже не в первый раз. От большинства других носителей меня словно отталкивает, или ощущение от них нейтральное, но к Адаму хочется быть ближе. Так же, как хочется быть ближе к Крису.
Заталкиваю это ощущение куда подальше и в упор смотрю на него. Он явно не выспался и торопится — глаза красные, на подбородке и впалых щеках намечается светлая щетина, воротник рубашки мятый.
— Почему мы здесь? — спрашиваю без предисловий.
— Ты о чем?
Я выдерживаю его взгляд, хотя очень хочется опустить глаза.
— Почему Крис здесь, а не в нормальной больнице?
— Это тоже больница. И здесь он в умелых руках. На нас работают лучшие врачи Нью-Йорка.
Я мотаю головой.
— Он очнется, Сара, — пытается успокоить меня Адам, но я перебиваю:
— Он без сознания уже двенадцать часов. Я его не ощущаю, а ты говоришь «в порядке»? Ни один сраный политик не стоит его жизни!
— Думаешь, в обычной больнице уход за ним будет лучше? Не забывай, что он — дуал. Находиться там ему опасно.
На это мне ответить нечего. Упрямо поджимаю губы и молчу. Диана с ее командой, Агентство… Конечно.
— Кем был тот террорист, смертник? Вы уже знаете?
— Приехал откуда-то из Буффало. Явный псих, фанатик. Мы еще выясняем подробности.
— Как думаешь, он связан с Агентством?
Адам качает головой.
— У нас пока нет таких данных. Похоже, он действовал сам, как-то узнал про дуалов, может, увидел кого-то из нас в действии. Он отставник, бывший подполковник-морпех. Считал Бена демоном, сатанистом или кем-то в этом роде. Есть вариант, что его использовало Агентство.
Адам смотрит на меня внимательно, будто копается в моих мыслях. От этого хочется закрыться… И одновременно раскрыться навстречу ему.
— Сара, я знаю, что виноват. Я не должен был соглашаться на ваше участие. Вы двое еще неопытны, только учитесь пользоваться своими способностями, но с другой стороны вы не допустили взрыва в толпе. — Он разводит руками. — Помогли сотням людей. Вы — настоящие герои.
Он замолкает, будто никак не может что-то сказать.
— Я понимаю, как тебе сейчас тяжело, правда, понимаю, — говорит наконец. — Я сам потерял своего дуала. Ее убили.
Я замираю. Неожиданное признание. Значит, его “половины” все-таки нет в живых. Адам проводит ладонью по лбу. Кажется, хочет еще что-то сказать, но не решается. Впервые я вижу его таким уязвимым.
Он делает шаг ко мне, и мы оказываемся совсем близко. Я чувствую едва уловимый запах его шампуня или лосьона после бритья. Берет мои руки в свои, смотрит в глаза.
— Просто помни, что ты не одна, — говорит он. — Если что-то потребуется, сразу обращайся. Ты знаешь, где меня искать.
Адам легко проводит пальцами по моей щеке, касается подбородка — и между нами будто пробегает ток. Я чувствую себя странно, словно на долю секунды становлюсь им. На миг ловлю тень его мыслей и воспоминаний… И все. Наша связь обрывается.