Перерождение

- Скоро все начнется, дорогой мой, - она смотрела в его глаза. Он – в ее. Она любила его сейчас и дарила всю свою нежность. Но глаза Каро не могли передать его эмоций. Они беспомощно тонули в ее взгляде. Медленно моргая, Каро перевел взгляд на купол. Все вокруг плыло. Он плохо различал речь. Скоро он полностью погрузится в искусственный сон.

Медсестры суетились вокруг островка, на котором лежал Каро, устанавливая танкеры и подключая дополнительные датчики по указанию Васанова. Арно руководила подключением защитного биоконтура от непроизвольных выбросов «язвы». К телу Каро подводили двенадцать шлангов. Часть из них подключалось к артериям, другая к венам. Их основной задачей была подача растворов, которые должны были расщеплять секрет монии, составляющий основу иммунной системы.

Все почти было готово к операции. Группа хирургов из трех бригад во главе с главным хирургом лаборатории Олегом Карцевым сверяли детали. Медсестры-ассистентки проверяли инструменты. Все было в идеальном состоянии. Валерий Васанов готовился к полному отключению Каро, постоянно сверяя показания с нормативами Каро. Медсестры, возглавляемые Арно внимательно следили за показаниями приборов. Растворы поступали и начинали действовать. Скоро сознание пациента полностью отключится, потом угаснут рефлексы и пациента можно будет переводить на искусственную вентиляцию легких. Но Каро не отключался. Васанов велел Арно держать руку на пульсе пациента, а сам направился к мониторам. Медсестры не ошиблись – показатели не меняются. Каро лишь частично погружен в сон. Васанов перепроверил соединения датчиков и подачу раствора. Сестрички перечисляли показатели давления, пульса, скорость реакции и чувствительность. Ничего не менялось уже несколько минут. 

- Валера?! – грозно произнесла Кроберг. Она по-прежнему сидела рядом с Каро и видела, что он в сознании.

- Не понимаю, он должен был быть уже без сознания, - оправдывался анестезиолог.

- Значит, кто-то напортачил? – рычала Кроберг, выискивая жертву среди лаборанток и медсестер. Те пытались спрятаться за спинами Васанова и Арно.

- Не может быть, - Ольга Арно подала голос. Она все еще держала Каро за запястье. – Анестезию разработал Валерий Ирисович. Ошибки не может быть.

- Ты ассистируешь. Первичное обезболивание на твоей совести? – начала было Кроберг.

- Препараты в норме, - отрезал Васанов. Он как раз смотрел на экран, на который медсестра вывела химанализ растворов в танкерах. – Афирмаций железистых многовато, но в целом все в порядке.

Кроберг смотрела на одурманенного Каро и нежно гладила его голову.

- Что же с тобой?

- Быть может маленькая доза? – рассуждал анестезиолог.

- Доза, как и положено, превышает концентрацию прошлогодней в три раза - возразила Ольга.

- Значит, что-то изменилось, - предположил один из хирургов. Это был Олег Карцев, первый хирург лаборатории.

Кроберг посмотрела на него. И подошла к приборам.

- Ты прав, - Кроберг понурила голову. И посмотрела в сторону Каро. – Его организм почти полностью переродился. А это значит, что лекарство усыпляет лишь его человеческую сторону.

- Переродился, - подтвердил Васанов. – Но пробы, которые мы три дня назад брали, адекватно реагировали на анестезию. И я учел его сезонные изменения, возрастные образования…

- Он пере-ро-дил-ся, – встрепенулась Кроберг.

- Но показания…

- Значит, за эти три дня что-то изменилось! – крикнула Кроберг. Она сжимала пальцы в кулаки и медленно расхаживала между столами. Едва различимые слова вылетали из уст. Она взмахивала руками в воздухе. Вдруг останавливалась, смотрела со злостью в глазах куда-то вдаль. И снова ходила. – Значит, будем резать так.

Воздух замер на мгновение. Хирурги смотрели на Кроберг. Они еще надеялись, что она высказала это просто как предположение, как вероятность, и вот-вот исправится.

- В смысле «так»? – не выдержал анестезиолог.

- Именно, - но Кроберг уцепилась за идею. Он всплеснула руками. – Именно! Вы не видите. Это все свойства монии. Уникальные свойства, - профессорша медленно подходила к каталке и руками по воздуху объясняла свою идею. – Три дня назад организму носителя ничто не угрожало. И когда вы проводили свои тесты с новой анестезией, нейроцентр «белой язвы» был усыплен. Однако сейчас этого не происходит. Смотрите на показатели, - Кроберг указала на мониторы. – Ты сам указал. Мы редко обращали внимание на то, что в момент операции в организме больного резко увеличивается содержание железистых афирмаций с мониями в ядре. Мы считали, что это лишь реакция организма на стресс. Но именно они разжижают раствор анестезии. Смотрите, - Кроберг смеющимися глазами показывала на мониторы, - железистых афирмаций в полтора раза больше чем объем поступающего раствора.

- Мы увеличим скорость и концентрацию, - предложил Васанов.

- Да, давайте, - наигранно рассуждала профессорша, - опыт. Но смею предположить, что афирмаций станет еще больше.

- Анестезиолог здесь я.

- А я - исследователь.

- Все же мы попробуем, - Ольга подошла к танкам с растворами анестезии.

Несколько медсестер помогали ей. Они быстро сделали концентрат, усиливавший действие анестезии и ввели в общий сосуд с раствором. После чего увеличили скорость поступления жидкости по трубке, введенной в вену.

Все внимательно смотрели на мониторы. Лекарство начинало действовать. Его становилось в разы больше. Но не прошло и минуты как концентрация железистых афирмаций выросла в три раза. Приборы подали предупредительный сигнал.

- Ха! – воскликнула Кроберг. – Афирмаций стало не только больше, но возросла их агрессивность – они нейтрализуют анестезию.