Перерождение

- Каро, что случилось? – встревоженно спросил один из санитаров. Они усадили его на ступеньку, чтобы парень отдышался. Беспокоились они больше не за него, а за себя. Ведь если с ним что-то случится, то Кроберг снимет с них головы.

Каро пытался успокоиться.

- Нормально все, - сказал он между глубокими вдохами. – Сейчас все пройдет, дайте пару минут.

Санитары облегчённо выдохнули. Они отгоняли снующих лабораторных, заставляя их проходить мимо на цыпочках.

- Я говорил, что лучше на лифте, - санитары переговаривались между собой. Каро не вмешивался и не хотел облегчать их участь. Когда-то он сам попросил Кроберг, чтобы ему пешком позволили доходить до главной операционной. Это позволит разогреть кровь в жилах и справиться с волнением.

Отдышавшись, Каро встал и направился дальше вниз. Нужно было пройти еще несколько пролетов, прежде чем они окажутся в фойе второго, самого нижнего, уровня главной лаборатории. Впереди длинный коридор. В самой дальней его части можно было различить большие створки дверей шлюзовой камеры, ведущей в главный зал операционного блока. Венчал его большой прозрачный купол – огромное окно для наблюдения за операцией. Это помещение над операционным залом иногда пафосно называют амфитеатром, или с издевкой «гляделкой», комнатой сотен глаз, но между собой большинство сотрудников называют этот наблюдательный пункт просто «Колпаком». Самое желанное место всех заинтересованных ходом операции. Но за колпак впускали не всех и только по особым случаям. Кроберг любила наблюдать за восторженными и пораженными взглядами. И в дни своего триумфа, особым распоряжением, открывала «Колпак» не только профессорам и ученым-практикам. За куполом в такие моменты всегда толпились и лаборанты, и даже охрана.

Каро с санитарами дошли от лестницы по коридору до перекрестка и свернули направо. Они шли по непрерывно поворачивающемуся длинному коридору мимо лаборатории профессора Кема, занимающегося электрохимическими исследованиями. Он никогда напрямую не участвовал в операциях, но тщательно собирал все данные во время их проведения. Каро шел уверенней. Он не ожидал от себя такой слабости на лестнице, и подобного повторения ему очень не хотелось.

За электрохимической лабораторией располагались палаты, куда помещали всех пред- и послеоперационников. В этой части находилась специальная палата, предназначенная специально для Каро. В последние годы он редко бывал в ней. Так как операционное вмешательство свелось к разовым масштабным исследованиям в году. И, по большей части, Каро находился в палате без сознания. Проходя мимо двух дверей, ведущих в до и после операционные блоки, Каро казалось, что он ощущает тяжелый запах крови, растворов для капельниц и гелей для перевязки. Этот стойкий аромат заботливой смерти, которая уже поставила галочку напротив твоего имени, но все еще нянчится с тобой. Каро сжал кулаки и ускорил шаг. Впереди его ждала двенадцатичасовая предоперационная подготовка в гигиенаторе или просто, гигиенической камере. Ее дверь, вскоре выплыла из-за плавного поворота.

Деревенские прозвали гигиенатор «камерой пыток». Прежде всего, за вечный холод идеальных отполированных бесшовных стен из композитных металлических листов серого цвета и холодную воду, которую там любят использовать. Гигиенатор оборудован тремя автоматизированными системами, которые производят очищение тела от загрязнений как снаружи, так и внутри. Такие камеры были изобретены специально для того, чтобы сократить время подготовки человека к операции и уменьшить накопление стресса. В мире за забором Деревни, гигиенаторы работают в паре с санитарами, которые руководят процессом механических рук-помощников. Но в условиях работы с зараженными «белой язвой» пришлось значительно доработать гигиенаторы, дабы свести участие санитаров в гигиенической обработке больных к минимуму. Так, гигиенатор для больных «белой язвой» превратился в небольшое помещение, квадратное по форме, в центре которого располагался механизм – скелет – на котором закрепляли тело человека. Механические руки-роботы находились в специальном вакуумном коробе под потолком. Когда санитары закрепляли тело в железном скелете, они запускали программу по отчистке. Изначально предполагалось, что, как и обычных людей, всех больных «язвой» будут обезболивать, дабы свести дискомфорт до минимума от некомфортных процедур, таких как промывание кишечника. Однако позже выяснилось, что организм больных «белой язвой» не воспринимает внешние обезболивающие, а также препараты, которые обычно используют для очищения. И несмотря на то, что гигиенаторы были призваны ускорить подготовку больных, с «язвенниками» вся эта гонка не имела смысла. Основной задачей «камеры пыток» стало удаление ненужных жидкостей и отходов и стерилизация кожного покрова больных.

Каро умело управлял своими внутренними процессами. Прогулка в лесу помогала ему настроится на предстоящую операцию и ускорить метаболизм организма. И если у большинства деревенских подготовка к операции занимала больше суток времени, то Каро для очищения хватало до двенадцати часов. Половину этого времени он спокойно лежал, пристегнутый к скелету в камере гигиенатора, а механические руки-роботы исследовали, обрабатывали и обеззараживали его кожный покров.

Через десять часов Каро, бледнее обычного, вышел из гигиенатора в белом, почти прозрачном балахоне. Санитарам, тем что привели его, не терпелось передать его в предоперационную. Его уже ждали. Они вышли в коридор и скоро оказались в лифтовом холле. Справа находился лифт. Напротив, - двустворчатые двери шлюза, за которым предоперационная комната. Один из санитаров открыл своим кодом дверь.

Внутри Каро уже ждали анестезиолог Валерий Васанов и пять медсестер-лаборанток в защитных костюмах, как у Кроберг. Переступив порог, он поздоровался, как делал это всегда. Девушки сразу оживились. Они радостно приветствовали его. Ведь минуты долгого ожидания наконец-то завершились и можно больше не выслушивать нудные наставления гениального анестезиолога. Васанов, впрочем, не собирался оставаться в стороне. Увидев в дверях Каро, он тут же взял бразды правления в свои руки.