Половинка

Рыжеволосая перевела взгляд на женщин.

— Здравствуй, Матрёна. — Бросила оценивающий взгляд на Заряну и снисходительно поинтересовалась: — А это кто?

— И тебе здравствовать, княжна Анисия, долгие годы. Это моя ученица, — ответила Матрёна. Заряна интуитивно поняла, что травнице не нравится подруга княжны. "Или кем она там ей доводится?"

— Что–то больно она старая для ученицы, — заливисто засмеялась Анисия, откидывая огненную косу на спину и кокетливо хлопая рыжими ресницами. — Мне раньше думалось, что в подмастерья берут более молоденьких. — Толкнула Раду: — Правда же?

У Заряны брови поползли на лоб. "Это кто старая–то?" Взгляд сделался с прищуром, скрестила пальцы на правой руке, набрала в грудь побольше воздуха, вспоминая слова нужного наговора…

— То, чему я буду обучать свою ученицу, — Матрёна строго посмотрела на не в меру развеселившуюся девицу, подходя к Янушке и хватая её за руку, — молоденьким девицам негоже знать.

— Фи! Какая ты бука, Матрёна. Совсем с тобой невесело. — Анисия повернулась к травнице спиной, теряя всякий интерес к незнакомке и обращаясь к Раде: — Может, пойдём уже?

— С вашего позволения, мы тоже пойдём. Дела. — Травница поволокла за собой рассерженную Заряну, цедя сквозь зубы: — Даже думать не смей! — Дотащила до калитки, открыла и слегка подтолкнула вперёд, интересуясь: — Что хоть сотворить хотела?

— Да пустое это! — Янушка остановилась, придерживая калитку, но увидев осуждающий взгляд женщины, быстро призналась: — Да всего–то пару прыщиков хотела наслать. — Виновато потупила глаза и юркнула в тень сада.

— Вот всем сердцем чувствую: хлебну я с тобой ещё бед. — Матрёна последовала за ней.

Лекарка со своей ученицей удалилась в сторону сада, а молодые княжны продолжали стоять на месте, в задумчивости глядя на закрытую калитку.

— Видела, какие глаза синющие? — Анисия больше не улыбалась. Рада кивнула. — Помяни моё слово, эта девица будет следующей, кого Яр потащит в свою постель. — Анисия развернулась и побрела в сторону палат, тихо бросая через плечо: — И пошли уже! И так много времени потеряли.

— Ой ли? Прямо таки в постель? — усомнилась Рада, угадывая в высказывании подруги обычную женскую ревность.

— Ты прекрасно знаешь своего брата.

— Это да, — тяжело вздохнула Рада, — знаю. Но ведь он после возвращения совсем другим стал.

— Нет, не стал.

Надо отдать должное, возделанная землица, которую Матрёна называла своим хозяйством, превзошла все ожидания. Ровные полосы пряных трав без единой сорной травинки были любовно разделены между собой узкими дорожками из мелкого круглого камня. Здесь спокойно соседствовали: лук и чеснок, петрушка с укропом, хрен, шафран, базилик и мелисса, и даже молодой одуванчик, стебли которого очень любила добавлять в салаты её мать. Травница увлечённо что–то рассказывала, Заряна делала вид, что внимательно слушает, а сама никак не могла выкинуть из головы Анисию. Янушка всем сердцем почувствовала, что не понравилась подруге Рады с первого взгляда. "Вот бы ещё знать — почему?" Но вместо ответов и предположений в голову упорно лез давний глупый сон.

Настроение стремительно падало с каждой минутой: "Где же взять силы, чтобы справиться со всем этим?" Сердце раздирала самая настоящая ревность и сомнение… куча сомнений.

Матрёна предложила сходить за стену, взглянуть на дикие травы, которые травница специально выращивала далеко за пределами княжеского сада. Заряна сама не заметила, как они оказались возле стены из каменной кладки, сплошь заросшей плющом и побегами лесных вьюнов.

— Тётушка Матрёнушка! — к ним со всех ног бежала девчушка лет двенадцати. — Вас Великая княжна спрашивает. Говорит, — ребёнок сдвинул брови и низким голосом произнёс: — "Видно, запамятовала Матрёна, о чём я её вчера просила".

— Ох, и правда запамятовала, — Матрёна выглядела расстроенной. Повернулась к Янушке: — Ты пока побудь здесь. Я скоро вернусь!

Заряна опустилась на землю, прислонилась спиной к дубу и поначалу провожала долгим взглядом свою наставницу. А когда она скрылась из глаз, прикрыла веки и принялась наблюдать сквозь пушистые ресницы за вознёй белок на соседних елях. Улыбнулась, вспоминая бой Рады с воинами. "Как же я могла спутать её с Ярославом?" Сверху сорвалась шишка. Одна из белок спрыгнула на землю, ухватила своё сокровище и опасливо посмотрела в её сторону. "Нужно будет потом спросить у Матрёны, почему они так похожи". Смежила веки, расслабилась... и в этот момент отчётливо услышала рядом с собой голос Ярослава:

— Почему ты вчера не пришла ко мне в опочивальню?

Заряна открыла глаза и какое–то время сидела в недоумении, тщательно прислушиваясь к лесным звукам. "Показалось, что ли?"

— Ну ты удумал, Славушка. — Послышалась какая–то возня, а следом женский тихий смешок и стон. — Зачем старое ворошить?

Янушка выглянула из–за дерева, но куда мог дотянуться её взгляд, везде было пусто.

— А я хочу, чтобы было как раньше. — Голос Ярослава прозвучал страстно. — Ну же, Любаша, поцелуй меня.

Заряна как ошпаренная подскочила на ноги. Теперь стало ясно: звук шёл из–за стены. Она прошла в одну сторону, в другую — в поисках двери или прохода тайного.

— Ой, не надо. Не нужно. Ох! — Но томный голос говорил совсем о другом. — Фу, какой же ты колючий.

Слышать это стало невыносимо. Янушка посмотрела на кладку, на выступающие камни, ухватилась за вьюн и смело полезла на стену. Она была уже на середине, когда нога сорвалась, и она полетела вниз, отрывая с корнями огромный кусок плюща. Зелёный ковёр полностью накрыл девушку, спеленав с ног до головы листвой и маленькими цепкими побегами–крючочками, которыми растение цеплялось за стену. Кое–как выбравшись из зелёного плена, она зло стёрла слёзы, размазывая по щекам грязь и травяной сок. Угрюмо уставилась на неприступную стену, готовая произнести самое страшное ругательство про коромысло... но тут увидала слегка приоткрытую потаённую дверцу. Подскочила на ноги и, как есть, облепленная вся с ног до головы плющом, двинулась за стену.