Страница 3 из 68
Это была катастрофа! Мы с Соколовым учились в разных корпусах института, поэтому и дальше пересекаться с ним я не намеревалась, а даже уже начала выдумывать план по сегодняшней смене дислокации после двух пар. А тут мне придется идти к нему, чтоб забрать свою прелесть... гггрррр!
Отвлек меня от поганых дум идущий навстречу профессор, к которому я и бежала на эту самую встречу.
- ПехОва, почему прогуляла первую пару? - поравнявшись со мной, спросил пожилой преподаватель.
Мою фамилию он произносил, делая странно ударение на "о", от чего получалось не пЕхова, а пехОва, вызывая у меня и одногруппников странные ассоциации. Особенно когда учитель качал головой и говорил быстро со своим этим дурацким ударением: ПехОва-ПехОва. Всё из-за того, что мы с ним в первый же день сильно поругались из-за синего цвета своих волос (я не виновата, что на курсе единственной неформалкой оказалась!). И прицепился же именно ко мне! Хотя тут повсюду ходят и розовенькие, и фиолетовые, где-то даже зелененькая затесалась. Я мельком видела.
В своё оправдание я наговорила кучу лапуты о пожаре в нижней квартире, которую спасла я, забыв закрутить в душе кран, от чего пожар и был благополучно залит до приезда пожарных.
Препод мне не поверил, но старание оценил, а потом еще похвалил:
- Все-таки не зря Вы, ПехОва, пишете сказки.
Я скромно промолчала этой похвале (и не надо мне тут, никакая она не сомнительная!).
Сергей Васильевич - профессор отечественной литературы - один из немногих преподов, который знал, что я хочу стать писателем и уже печатала некоторые рассказы в местных газетах и альманахах. Правда, он относился к моим стремлениям скептически. Прямо как моя мама с бабушкой, поэтому я даже заподозрила их в дальнем родстве. Только если родительницы считали, что это дурость, глупость и фигню-которую-никто-не-будет-читать-потому-что-это-не-любовный-роман, то Сергей Васильевич попросту не считал фентези за достойный жанр, называя его ласково: сказОчками. Но к его умозаключениям скептически относилась уже я, потому что попросту не понимала людей, считающих, что, кроме русской классики, в мире нечего читать. Глупо это как-то, да и вообще не зря говорят: "Лучший способ раскритиковать чью-то работу - это сделать ее лучше". Или как говорил Клайв Стейплз Льюис, автор "Хроники Нарни": "Я пишу то, что хотел бы прочесть сам".
Благополучно отмазавшись от препода, я стремглав кинулась на улицу. Как я и рассчитывала, две мои подружки находились в курилке, а Надька бесполезно пыталась строить глазки Ивану Бордуреву - еще одной "звезде".
Ему многие девчонки строят глазки, даже я на первом курсе засматривалась на высокого, стройного и красивого шатена. А вообще-то, "любоффь" к Бондуреву была, что-то наподобие увлечения одной группой, или актером. То есть влюбленность в Ивана была поводом у девчонок, вступить в одну из групп. Их было всего две: "Ах, он такой секси!" и "Да он, вообще, козел!". И вступали во вторую обычно те, с кем Иван имел отношения только половые... нет, мытьё полов тут не имеется в виду, так что вы подумали правильно.
"Идеальных людей на свете нет" - Иван часто любит повторять это фразу, особенно тем, кто разочаровался в первой группе "фанаток" и переметнулся ко второй. Но для многих он всё же остается идеалом. В конце концов, мечтать, никому не запретишь.
- Где шлялась? - вместо приветствия спросила Надя.
Более педантичная Катя (педантична в том плане, что понимала, до звонка осталось всего ничего, а на пары она никогда не опаздывала) вначале сунула мне в зубы сигарету, и лишь потом вопросительно уставилась поверх очков своими каре-зелеными глазами.
С Надей Бойкович и Катей Мышовой мы познакомились еще на первом курсе и к третьему могли здраво называть себя подругами, раз за эти года мы не переругались и узнали друг о друге всю подноготную, начиная от религиозных взглядов и заканчивая, кто с кем впервые целовался. Хотя в нашем возрасте "тема поцелуев" для некоторых уже перестала быть актуальной, но большим две из нас, увы, похвастаться не могли.
Мы напоминали мне трех толстяков их книги. Нет, не в смысле, что мы были больших габаритов, а в плане: три души нашли друг друга. Только нас правильней было назвать: слон, моська и жираф.
Начну, пожалуй, с Кати Мышовой, она же моська, или по погонялу Графиня. Девушка она, что не скажи, была красивая: невысокий рост, миниатюрная фигура, бледное с аристократическими чертами лицо, выразительные глаза и черные длинные волосы. Вообще-то, она вмещала всё то, что так любят красивые спортивные парни, как Иван. Он, кстати, к ней когда-то подкатывал, но Катя считала ниже своего достоинства, обратить внимание на какого-то там Ивана. И ее совсем не заботил тот факт, что в сказках Иван чаще всего становился или был принцем, но Графине подавай Мирославов, Владиславов и прочих красивоименных парней, желательно с длинными патлами. Кроме того, что Катя была педантичной, в ней жили такие нехорошие качества-паразиты, как рациональность, гордость, высокомерие и много еще умных слов, которыми она любит себя характеризовать. Но и этих трех "качеств" вполне хватит, чтоб объяснить, почему в свой двадцать один (не смотря на внешность, она была старшей из нас) подруга могла похвастаться только поцелуями. Хотя сердец она разбила много. Ко всему Катя обожала ужасы, черный юмор, и пугать людей, закрывая лицо волосами, и хрипя словно у нее перебита шея. Что не говори, а составить конкуренцию знаменитой героине из "Проклятья" она была способна.