Страница 67 из 108
- Бессильные шутки...
- А это не тебе решать. Самая умная, что-ли?
Смелость не помогла - дивное создание оставалось непроницаемо-спокойным. А хотя, всё же помогла - страх отступил. 'Это всего лишь яркий нездоровый сон. Пусть и вещий. Что-ж, война есть война. Надо сражаться'. Тем временем Жуть закончила расставлять фигуры. Бросила игровые кости... Их была целая куча! Они покатились по доске с грохотом лавины. Существо переставило несколько фигур - битва началась.
- Бросай...
Найпа поняла, что у неё в руке тоже есть куча игровых костей. Кстати, по цвету и на ощупь они напоминали настоящие КОСТИ... 'Небось человечьи?' Бросила... Грохот лавины отдался гулким эхом, в окрестных лесах прозвучал многоголосый волчий вой.
- Ходи. - сказала Жуть
И только теперь Наследница заметила - фигуры расставлены неправильно... Два цвета - вперемешку. И в войске 'Жути', и в войске Найпы. Черные и белые чередовались - черная, белая, черная, белая. Какой же из них сделать ход? А хуже другое: как отличить своих от чужих!? 'Помогите мне, Небеса'.
***
Тем временем в шатёр Батташа и Тес-Нура зашёл рослый стражник:
- Господа, с вами хочет поговорить Его Святейшество Зираин-Туул-Нав! - служивый отдал честь и уставился на Главнокомандующих, ожидая ответа.
Тес-Нур поперхнулся чаем и широко открыл глаза - не каждый день в его штаб являлись духовные особы высочайшего уровня. Главнокомандующие переглянулись. 'Ну и ну'.
- Впускай, - наконец молвил Батташ. - А сам ступай отсюда.
Он тихо вошёл... Тот к слову которого прислушивались княгини и министры, главы гильдий и военачальники. Старик, которого любил народ и недолюбливали власть имущие. Тот, чьё имя в переводе с ханаарского означало "Белый Ворон". Тот, кого называли совестью Шиккуная. Впрочем, его же называли склочником и заносчивым занудой. Духовный лидер - глава шиккунайских Дервишей.
- Мир вам, достопочтенные мужи! - молвил Зираин. Высокий, седой, в серой грубой одёже, - он казался древним пророком, восставшим из пыли тысячелетий. Босые ноги, морщинистые руки, крючковатый нос... И тёмно-зелёные глаза, взирающие из-под кустистых бровей.
- Мир тебе, старче, - Тес-Нур поклонился.
- Приветствую, - хмуро сказал Батташ.
Зираин глубокомысленно вздохнул и присел на узорчатый коврик. Погладил бороду. У кузуни быть бородачами позволялось лишь Дервишам - как духовным лидерам народа. Да и то не всем.
- Вы пришли по делу, или просто побеседовать? - осведомился Батташ.
Он много слышал о Зираине, причём от надёжных людей - шиккунайских шершней. Потому-то недолюбливал его. Тот всегда стремился к Совершенству - любой ценой. Не щадя ни себя, ни других. Совершенство ведь важнее чьих-то жалких чувств? "Место людей - у ног Богов. Пред ними человечество - пыль". Эта истина велика - ради неё не жалко втаптывать ближних в грязь, ведь так? Дервиш искренне в это верил и действовал в соответствии с такой верой. Он всю жизнь кого-то обличал, высмеивал, критиковал, писал едкие статьи, жестокие стихи - и собирал толпы слушателей. Как правило жертвы Дервиша этого заслуживали! Жадные чиновники, циничные торговцы, бездарные военачальники... Потому-то народ любил Духовного лидера... Но нередко жертвами критики становились простые, ничем не примечательные люди, со своими мелкими грешками, слабостями и глупостями. Зираин любил повторять: 'в наше гнилое время всё сгнило'. Торговцы едят свинину - 'ненасытные шакалы!' Стражники засыпают на посту - 'предатели!' Мальчишки разрисовывают стены - 'наглые чертёнки!' И так далее. Причём Зираин мастерски совмещал "высокий слог" и злые шутки.
Ну, и конечно, он был ярым сторонником всего 'исконно-кузунийского', 'древнего', 'державного'. Забыв, что даже саму религию и её священную книгу - Навиштаҳо - кузуни переняли у заморских иноземцев.
А Батташ был матёрым шершнем. Как воин, он старался не лезть в духовные дела. Говорил так: 'Мой долг служить и защищать народ - а не заниматься богословскими спорами'. Но дело в том, что Зираин частенько 'злословил' шершней. Как же, ведь те: 'Дикари-иноземцы!', 'пьяницы!', 'сквернословы!', 'суеверные!' и так далее. Естественно, после таким заявлений Батташ не мог любить старца.
- Ну, чего молчите? Мы готовы вас выслушать, - сухо молвил он.
- Погоди, дай собраться с мыслями, - ответил Дервиш.
Тес-Нур откашлялся. Офицер чувствовал неловкость, ведь духовный лидер был его Героем, идеалом которого никогда не достичь, но на который всё равно нужно равняться. Тем временем Зираин заговорил:
- Уважаемые. Я пришёл по делу.
Черные брови Батташа приподнялись:
- Ну.
- Ты знаешь свою вину, варвар. И читаешь в моих глазах причину моего прихода. Хоть и пытаешься это отрицать. Буду краток! - Старец распрямился, гордо выпятил обросший подбородок, - Ты зачем угнетаешь Посланцев Столицы? А ты, - обратился к Тес-Нуру. - Ты зачем соглашаешься с жестокостью?
'Вот те на'. Главнокомандующие ждали чего угодно, но только не этого. Несколько минут тишины. Лишь потрескивали керосиновые лампы. Снаружи доносились приказы командиров и шум марширующих сапог.