Dual

— Гардеробная пока пуста, — говорит она, будто я сама не вижу.

— Ничего, у меня есть сменная одежда, — показываю ей рюкзак.

— У нас с тобой один размер. Я принесу тебе костюм для тренировок, один из своих запасных.

— А жвачка у тебя есть? — спрашиваю я и прикусываю губу. Эмма таращит на меня глаза. Похоже, я не перестаю ее удивлять.

— Жвачки, к сожалению, нет,  — осторожно отвечает она. — Но я могу поискать или принести из столовой.

— Будь так добра.

Я улыбаюсь так широко, как только умею, выпроваживаю ее в коридор и плотно закрываю дверь. Стаскиваю кеды и метаю их один за другим в угол небольшой кладовки. Заглядываю в ванную — тесная, но чистая, вся в белом кафеле, надо же. И кровать в комнате широкая, на двоих. Падаю на нее прямо в одежде.

Снова вспоминаю Криса и его снисходительную манеру разжевывать мне каждую деталь, будто я идиотка и ничего не соображаю. Терпеть не могу золотых мальчиков. Думают, что выше других. Что на свои деньги могут купить кого угодно и что угодно, а им будут смотреть в рот только потому, что у них богатый папочка. Сам-то Крис чего достиг? Закончил колледж, в который его устроили? Такие, как он, не знают, что значит добиваться всего самому. Доказывать, что ты достоин стипендии, подрабатывать после занятий, ходить по бесконечным прослушиваниям. Помню, я даже танцевала в каком-то клубе — не стриптиз, а просто гоу-гоу в коротенькой юбке. Пришлось уволиться через неделю после того, как ко мне полез менеджер, пытался зажать в гримерной. Крис не пережил даже половины того, что пережила я, и не имеет права смотреть на меня вот свысока!

И что мне в нем раньше нравилось? Как я могла с ним встречаться?

Из нашего прошлого я помню одно: как учила его танцевать в пустом репетиционном зале нашей школы. А после, на набережной мы распивали вино, сидя на каменном парапете и свесив ноги над водой. Мы часто смеялись, вот что помню. Впечатление, словно там были не мы, а какие-то другие люди. Сейчас мы улыбнуться-то друг другу не можем…

Где-то на этом моменте я отключаюсь.

Крис

После ухода Сары в одиночестве я остаюсь недолго. Успеваю пару раз пройтись по комнате, выглянуть в окно, закрытое широкими жалюзи, пощупать карман с деньгами, и второй, где лежит флешка, а потом дверь приоткрывается, и за ней показывается голова. Парень с мелкими чертами лица и всклокоченными волосами каштанового цвета. И, судя по высоте, на которой появляется его голова, совсем небольшого роста.

— Ты Крис, ага? — осведомляется он. — Давай, топай за нами.

Их двое: низкорослый парень лет тридцати и худая чернокожая девица. Он одет в комбез защитной расцветки с большими квадратными карманами, она в обтягивающей черной коже. На ушной раковине у нее гарнитура, проводок которой уходит под воротник. Парень переминается с ноги на ногу, потирает ладони; девушка стоит ровно, не шевелится. Оба веснушчатые, только у него веснушки совсем светлые, едва заметные, а у нее — темно-рыжие. И волосы у нее необычного рыжего оттенка, туго стянутые на затылке, блестящие, плотно облегающие голову, похожие на красно-оранжевую ржавчину. Она намного выше его. Все-таки пониже, чем я, но для женщины очень высокая, и из-за этой разницы в росте парочка смотрится забавно.

— Я — Грин, — сообщает коротышка. — А это Хэвен. Идем, бро, глянем на твою комнату.

Рыжая разворачивается, скрипнув кожей, и шагает прочь, переставляя тонкие ноги, как ходули. Я иду за ней, а Грин спешит рядом. Они — пара дуалов, понимаю это сразу, потому что ощущаю Хэвен. Как будто взял в руки два постоянных магнита, два “плюса”, и пытаешься свести их вместе, а они упираются тугими пузырями магнитного поля, сопротивляются сближению. Так и с этой Хэвен — у меня чувство, что я не смогу подойти к ней, невидимая сила начнет расталкивать нас, пропихивать друг мимо друга, а если мы все же поднажмем и сойдемся вплотную, то нас просто швырнет в разные стороны.

— Далеко идти? — спрашиваю я.

— На этаж ниже, тут спустимся, чтоб лифта не ждать, — Грин показывает в сторону двери на лестницу и смеривает меня взглядом. — А ты у нас здоровый бро, ага?

— Я же хранитель. Ага?

Мне интересна их реакция на эти слова. Все еще кажется, что любой человек при упоминании хранителей, носителей, дуалов должен удивляться, переспрашивать, крутить пальцем у виска. Но нет, им все это давно привычно, Грин лишь пожимает плечами.

— Ну да, ясно, а кто ж.

— Как и она? — киваю на Хэвен.

Она бросает на меня взгляд через плечо, и я чувствую, как окружающий ее тугой пузырь силы на миг становится плотнее, будто подпихивает меня в грудь, отталкивая от нее. Я рефлекторно толкаю ее в ответ. Хэвен сбивается с шага, едва заметно, но все же я вижу. Отворачивается, раскрывает дверь и выходит на лестницу. Узкими бедрами она при этом совсем не качает, ягодицами не виляет, двигает ногами, как палками. Спина прямая и напряженная. Не женщина, а цапля.

Грин то ли не замечает нашего безмолвного обмена силовыми толчками, то ли не придает этому значения. Он тоже спускается по лестнице, и я спрашиваю:

— Где Сара?

— Адам велел Эмме отвести твою инь в комнату. На том же этаже, недалеко от твоей.

— Кого мою?

— Инь. Ну, бро! Инь и янь, север и юг, твердое и мягкое. Чё, не слыхал? 

— Слыхал. Что у вас здесь? — теперь мы в коридоре следующего этажа, и это место отличается от того, что осталось над головой. Коридор гораздо шире, со множеством боковых ходов, дверей. Я слышу гулкий плеск воды — у них тут еще и бассейн? — и приглушенные удары, как на боксерском ринге.