Dual

 

Этот шорох застал нас врасплох.

Когда мы стали копаться в содержимом флешки, я и думать забыла о громиле и ее дружке-мексиканце внизу, и сейчас меня обжигает понимание: они пришли.

Теперь выхода у нас точно нет. Только в окно.

Я смотрю на Криса, он смотрит на меня. Бесшумно вскакивает, быстро идет в коридор, поднимает шторку “глазка”, смотрит и так же неслышно возвращается. Сует флешку в карман.

— Кто там? — шепчу я, хотя уже знаю ответ.

Крис нетерпеливо мотает головой. Вытряхивает из пиджака ключи от машины.

— Закрыли глазок пальцем.

Хорошо, что он успел переодеться; в свободных джинсах, футболке навыпуск, куртке и кедах бежать точно удобнее, чем в модных зауженных брюках и мокасинах. Я забрасываю на плечо рюкзак, спешу за Крисом к открытому окну и смотрю на трубу, идущую вдоль стены.

— Туда? — спрашиваю.

— Есть другие варианты?

Крис вылезает в окно, проверяет крепления, выдержат ли. Я слежу за ним, затаив дыхание. Когда его кеды опускаются на железный бок трубы, та тихо стонет, но не срывается со стены.

Следом вылезаю я. Теперь еще страшнее, кажется, что под двойным весом труба точно не выдержит. Я прижимаюсь спиной к шершавым кирпичам, стараюсь выровнять дыхание. Мокрый асфальт призывно золотится в свете фонарей. До земли не очень далеко, но падать будет больно.

Крис настороженно смотрит в квартиру, откуда доносится стук — они там вскрывают дверь.

— Пошли, — говорит. Другого пути нет, и я медленно двигаюсь вбок вдоль стены. Вслушиваюсь в каждый скрип трубы, в каждый стук из оставшейся позади комнаты. А они все громче. Хочется ступать быстрее, и, в принципе, я бы смогла — держать равновесие легко, я думала, будет сложнее. Но тем самым я могу расшатать крепления, и мы с Крисом полетим вниз.

Дохожу до угла. Здесь труба делает поворот, нужно как-то перебраться на ту сторону. С трудом отрываю взгляд от асфальта далеко внизу и смотрю на Криса.

— Давай, смелее, — говорит он, бледно улыбаясь. — Я держу.

Толку от того, что он меня будет держать, мало — просто упадем вместе. Но его поддержка дает мне уверенность. Я киваю, вытягиваю руки в стороны, прилипаю к стене. Теплая ладонь Криса накрывает мою. Его прикосновение снова обжигает, как заряд тока, и я еле сдерживаюсь, чтобы не отдернуть руку. Да что же происходит между нами?!

Треск в квартире сменяется грохотом, и я ныряю за угол. Всего миг ловлю равновесие, балансируя над пропастью, быстро прижимаюсь к стене с другой стороны. Только теперь я чувствую боль — ободрала углом спину и руку.

Плевать, главное, что я все еще не упала.

Теперь мы с задней стороны здания. Виден небольшой внутренний двор — один из многих, зажатых между двумя улицами и глухими рядами домов. Вправо и влево подо мной тянется череда одинаковых квадратов, разделенных забором. Они набиты всяким хламом, заставлены старыми качелями, ящиками, сломанными косилками, решетками для барбекю. Впереди за проволочной сеткой виден участок земли с каким-то мусором в траве, чуть дальше — задняя сторона дома, стоящего на соседней улице. Где-то за ним горят фонари. Пусто, тихо, никого нет.

Через шесть окон слева тянется пожарная лестница. Труба идет прямо к ней, во дворе под нами никого не видно. Вот он, наш шанс!

Я вздрагиваю, когда Крис касается моей руки. Торопливо сдвигаюсь, освобождая ему место, и шепчу:

— Давай.

Мы быстро спускаемся по лестнице. Ботинки Криса грохают над моей головой, их удары отдаются дрожью в перилах. Добираюсь до самого низа, повисаю на последней перекладине и прыгаю. Мягкая земля пружинит под ногами.

Крис приземляется рядом, ловко, как огромный кот.

— Где твоя машина? — спрашиваю. Он что-то о ней упоминал, когда мы болтали в квартире.

— В квартале отсюда.

Крис показывает куда-то за дом, откуда мы пришли, и я прикусываю губу. Идти обратно? Да ни за что! Придется давать круг и возвращаться обходной дорогой.

Я снова смотрю на проволочный забор. Сетка слегка отходит у одного столба. Крис словно читает мои мысли, подходит к забору и отгибает часть сетки. Мне даже кажется, что он ее порвал — играючи потянул, и дыра расширилась вдвое. Скрип при этом стоит ужасный, от него даже в пот кидает. Громилы точно услышат! Они наверняка уже ворвались в квартиру и поняли, что мы сбежали. Может, даже сообразили, как мы это сделали и где находимся сейчас.

Надо торопиться.

Я ныряю в дыру первой, Крис за мной, и мы оказываемся в соседнем дворе. Бежим. Под кедами хрустит стекло, в темноте почти ничего не видно, только светятся окна дома впереди. Там задняя дверь, облупленная и рассохшаяся, к ней мы и направляемся. Я дергаю ржавую ручку, толкаю плечом — ничего. Закрыто, причем, судя по виду этого двора, давным-давно.

Жестом Крис просит меня посторониться, и я схожу со ступеней. Он просто подходит к двери — в сравнении с ним та сразу начинает казаться маленькой, как для карликов — наваливается плечом и толкает. Петли с замком скрипят, трещат, что-то щелкает, и дверь со скрипом подается во тьму подъезда.

Я смотрю на Криса во все глаза. Откуда такая сила?

— Как у тебя так выходит?

Он пожимает плечами и заходит внутрь. Иду за ним, сослепу цепляюсь за ступени и едва не падаю, но вовремя хватаюсь за протянутую руку. Снова это ощущение, колючие мурашки по спине, хотя теперь уже послабее, будто я привыкаю. И все равно — между мной и Крисом что-то происходит, будто ток пробегает. Это странно; я уверена, такого я не чувствовала больше ни с кем.