Фроанхельская битва

— Ты ведь не Фариан? Скажи, что ты не Фариан!

— Я не Фариан. Я его нэвий.

Набравшись смелости, Талиан вскинул голову. Перед ним, как живой, на столе стоял Фариан. Полупрозрачный хитон на нём струился вниз мелкими складками, золотистые волосы кольцами рассыпались по плечам, шею обнимал ярко-красный платок, один взгляд на который опустошил сердце до самого донышка.

— Внешний вид нэвия всегда соответствует особенному моменту… тому моменту, когда он принял главное решение в своей жизни. По крайней мере, так мне говорили, — Талиан зацепился за эту мысль, просто чтобы не сойти с ума. — Думал, если появишься, будешь в альсальдской одежде.

— Правда? — Фариан покрутился на месте, разглядывая себя. — О! Тогда ничего удивительного в моём виде нет. Я свой выбор сделал, когда вас принесли умирающего с кинжалом в брюхе. А дальше… дальше следовал ему, как бы тяжело ни было… Согласитесь, — он лукаво улыбнулся, — без моей магии до встречи с таном Анлетти вы бы не протянули.

— Почему?.. — это всё, что Талиан смог выдавить из себя. Не верилось, что он видит Фариана и разговаривает с ним. Снова.

— Почему что? Почему собирался убить? Почему спас в первый раз? Почему вернулся? Почему появился только сейчас? На какое из «почему» вы желаете узнать ответ?

— На все.

Талиан обессилено рухнул в ближайшее кресло и сцепил перед собой руки. Слух оцарапало «собирался убить». Неужели тан Анлетти в своих подозрениях был прав?

Фариан не подошёл, скорее, подплыл ближе и уселся на краю стола, свесив вниз ноги.

— Помните, что я сказал вам при нашей первой встрече? Я сказал, что у нас одна судьба, и попросил убить меня ради вашей же безопасности. Вспомнили?

Под вопрошающим взглядом Талиан нахмурился. Это было целую вечность назад… Конечно, он ничего подобного не помнил!

— Вы ещё спросили у меня, убил бы я вас, окажись на вашем месте, и, когда я ответил «да», предложили порадоваться, что вы — это не я, а после пригласили к столу.

— Ну… может, такое и было… К чему ты это вспомнил?

Фариан грустно улыбнулся и произнёс со вздохом:

— Потому что всё до последнего слова — правда. С детства мы связаны магическим ритуалом и общей судьбой. Что дано одному, не даётся другому. Когда один счастлив, другой непременно несчастен. И если у нити судьбы оборван конец, в этот день кто-то обязательно умрёт. Но только кто-то один.

Стоп. Стоп. Стоп.

Что значит, когда один счастлив — другой страдает? Это же…

— Так ты думал… — Талиан смотрел прямо перед собой и ничего не видел. — Думал, что это… потому что я… потому что у меня в жизни… Назови день! Дату, когда тебя изнаси… это дерьмо случилось.

— Зачем? Чтобы отравить вам одно из немногих светлых воспоминаний? Я же прекрасно помню, сколько дней в жизни грустил. — Фариан коснулся его щеки, и Талиана словно прошило молнией, потому что пальцы… Он смог почувствовать их леденящий холод. — В том, что случилось со мной, вы не виноваты. Я это ещё во дворце понял, у портрета отца. Вы когда его увидели… Этот взгляд я узнал бы из тысячи. Вы смотрели и словно безмолвно кричали: «За что ты так со мной?! Я ведь твой сын!» И даже ещё раньше… Помните, увидев вашу иссечённую спину, я не смог сдержать слёз? Потому что знал: каждый шрам — расплата за день, в котором я был счастлив.

Талиан убрал от лица ледяные пальцы, сжал их в ладонях. Замогильное прикосновение обжигало, разгоняя по телу огонь в такт взбесившемуся сердцу. Всё это было неправильно. Неправильно и чудовищно несправедливо!

Как мог он радоваться жизни, зная, что за эту радость расплачивается кто-то другой?

— Адризель всемогущий! Если бы я только знал…

— Зато я знал, но это знание не уберегло меня от ошибок. Думал, если убью вас, боль уйдёт, но… — Фариан замолк, а когда заговорил снова, голос звучал одновременно тепло и грустно: — Словно в насмешку, из всех людей именно вы дали мне защиту. Тогда и сейчас. Рядом с вами я впервые за долгое время снова почувствовал себя в безопасности. Смог дышать спокойно. Перестал бояться и прятаться от малейшего шороха. Перестал ждать, когда та злополучная ночь повторится. Когда меня снова потащат к столу и…

Фариан несколько раз взмахнул в воздухе свободной рукой, побуждая себя продолжать говорить, но, так и не сумев справиться с волнением, отвернулся.

— Не надо. Не заставляй себя, — Талиан крепче сжал его руку. — Я тебя понял.

Шмыгнув, тот утёр лицо рукой и заговорил не поворачиваясь:

— Спас вас в первый раз, потому что растерялся. Сначала помог и только потом подумал о том, что выдал себя и чем это для меня обернётся. И пока вы валялись в беспамятстве, пока шли поиски виновных и не стихала суматоха, сидел рядом и уговаривал себя дать вам умереть. Лучшей возможности бы не представилось. Всего-то и нужно было — не спасать, но…