Страница 97 из 132
Арий кивнул, невольно подстраиваясь под его неторопливый шаг.
— Та башня высилась в самом благом месте, и её жители так пропитались благостью, что о плохом даже не помышляли. Было у них всё ладно, гладко, да весело. А о проблемах, они слыхом не слыхивали. Жили, не тужили, добра наживали, да потомство чудесное выращивали. Пока не пришёл в те места чародей. Народился он в землях, где про благость даже не слыхивали, а потому жили тяжело и угрюмо. Но душа его стремилась к совершенству и, обучившись чудесам великой магии, он решил спасти свою родину. Создал невиданное заклятье, которое позволило ему поглощать злысть, аки тому злосчастному полуночному упырю, которого ты упоминал. Свои земли он очистил от скверны и двинулся дальше, чтобы спасти от черной печали и других волшебников. За то и прозвали его спасителем, — Выжжень хмыкнул и продолжил. — Много он пользы принёс, покуда было, что поглощать и кого спасать, но, как известно, долина не бесконечна, и вскоре спаситель облагодетельствовал почти все земли, кроме той самой башни, что и так находилась в благости. Когда он добрался туда, то уже умирал от голода, ведь из-за собственных необратимых чар мог питаться одной лишь злыстью.
— Не повезло колдуну, — покачал головой Синдибум.
— Вот и жители той благой башни так решили, — согласился дед. — Захотели они спасителю помочь, и начали всяко-разно безобразничать, чтобы хоть чуточку злысти собралось. Получалось у них ни шатко ни валко, всё-таки в любом деле сноровка нужна, даже в злодеяниях, но чародею захожему погибнуть не дали, пару миазмов злысти из себя выдавили.
— Совсем, что ли, того? — постучал костяшками пальцев себе в висок Арий.
— Наоборот, — покачал головой Выжжень. — Слишком нормальные, даже чересчур, а от таких бед не меньше, чем от самых распоследних злодеев. А может даже и больше.
— И что дальше было?
— Кормили спасителя всё больше и больше, пока он совсем не разжирел, а благая башня не превратилась в средоточие самой лютой злысти. Врать, конечно, не буду, да и притча не история из храма памяти, но поговаривают, что всё сказанное случилось с Тринадцатой башней в стародавние времена. Чушь, естественно, но кое-какой смысл в этом заложен.
— И какой же? — пробурчал Синдибум.
— Так я же уже говорил, — проворчал дед. — Повторить? Пожалуйста. Благость не снаружи, а внутри. А коли на душе скребут кошкоморы, хоть облепись этой благостью со всех сторон, радости она всё равно не принесёт.
Он прибавил шаг и двинулся дальше в непроглядную черную чащу. А внук потащился следом, раздумывая над напыщенной байкой. Действительно ли на самом деле могло так случиться, что добро умноженное на добро превращается в зло?
Через полчаса Арий так вымотался, словно бродил по лесу весь день или ночь. Он уже давно сбился, не различая времени суток. Пару раз к ним подбирались невидимые в темноте твари, но Выжжень отпугивал их огненными шарами, подбадривая внука:
— Ещё немного осталось.
Они вышли на голый холм с одинокой, согнувшейся берёзой, бледнеющей во мраке, и остановились. В неимоверной дали, на самом краю бесконечного леса, подсвечивалась бледная полоса.
— Что это? — удивился Синдибум. — Благая половина?
— Нет, — покачал головой дед. — Она у нас за спиной. Да так далеко, что не разглядишь.
— Но…
— Думаешь, там солнце светит?
Арий сглотнул и приложил ладонь ко лбу.
— Очень похоже. Но такого ведь не может быть. Это же край Долины. Там ничего нет, одна только бесконечная злысть.
— Когда-то там стояла Чёрная тринадцатая башня, но сейчас даже руин не осталось. А зарева этого странного раньше не было. Но с тех пор, как хоровод остановился, там и сияет. Многие подумали, что там нет злысти. Собрали вещи и ушли в ту сторону в поисках лучшей жизни. Но ни один ещё не вернулся. Хотя были среди них самые бесстрашные и опытные маги.
— Но ведь тьма не может быть бесконечной?
— Кто её знает, — проговорил Выжжень. — Я слишком стар, чтобы пускаться в такое путешествие. Корнями в городище пророс, да и бабушка твоя вернулась, чего ещё надо на краю жизни. Искать новые пути дело молодых.
Арий не мог оторваться от светлой линии горизонта.
— Я всегда верил, что где-то там, — он махнул рукой. — Есть другие земли. Где ночь сменяет день, и нет Злысти и Благости.
— У каждого должна быть мечта, — согласился дед, поджигая тусклый шар света.
Они спустились с пологого холма и чёрные деревья расступились. В бледном сиянии под ногами затрепетала жёлтая трава, и Синдибум увидел разбросанные тут и там каменные плиты.
— Нужна с золотым треугольником, — крикнул он.
Они медленно двинулись между рядов с одинаковыми надгробиями, пока дед указал рукой. В свете шара по плите змеились глубокие трещины, а охранные руны почти стёрлись от непогоды. За кладбищем в лесу гулко завыли. Так протяжно, тоскливо и безумно, что Арий вздрогнул.