Страница 40 из 132
Синдибум стушевался, всем своим видом показывая, что не хочет говорить, но потом всё-таки закивал, будто сам себя убедил:
— Во время последнего налёта хора гарпий я поменял воздействие Благой стороны на Злыстную, — он сцепил руки, задрожав от напряжения. — Вы никогда не думали, почему они не прилетают ночью, а только днём? Это ведь не просто так!
Изобретательница глубокомысленно потёрла подбородок.
— Да, наверное. Признаться никогда не задавалась этим вопросом.
— Тут кроется какая-то страшная тайна, — заговорщически забормотал Арий. — И я намерен её открыть! Мы ведь должны жить лучше, — оглядывая бесполезные механизмы, поделился он. — Вы же меня понимаете?
— Безусловно, — согласилась Агриппина. — Не только понимаю, я полностью на твоей стороне. Никогда бы не подумала, что именно ты превратишься в моего союзника, но очень рада. Чудесно, что ты так трогательно заботишься о жителях нашей башни. Если бы не Благое время, заподозрила бы какой-нибудь подвох. А так, — она торжественно положила ему руку на плечо. — Считаю, что у тебя открылся настоящий дар. Поэтому я хочу сделать тебе подарок.
Она распахнула дверцы шкафа и достала тот самый гаечный ключ.
— Вот! Это именно то, что тебе нужно!
— Премного благодарен, — расшаркался Синдибум. — Сколько я вам должен?
— Что ты! Что ты! — замахала руками изобретательница. — Такие, как мы, должны помогать друг другу. Забота о ближних бесценна. Настоящие изобретатели работают не за кнежлики, а только во благо своей башни.
Она торжественно вручила Арию ключ, и он смущенно улыбнулся.
— Мне так неудобно, — запричитал он. — Я обязательно приглашу вас на открытие колодца, чтобы все видели, что это и ваша заслуга.
— Ты мне льстишь, — зарделась Агриппина, прикрываясь огромными руками, и сменила тему разговора. — Будь с ключом поаккуратнее, вещица-то совсем непростая. Это реликвия принадлежала смотрителю храма памяти Дырявой башни во времена Бесконечных войн. Он подписывал договор о мире…
— Простой смотритель? — удивился Синдибум.
— Не такой уж он был и простой. К тому же все высшие маги погибли, а кто-то должен был остановить вражду между башнями.
— Я запомню! — пообещал Синдибум, раскланиваясь. — До скорой встречи!
Он выскочил из мастерской, потрясая ключом. Всё оказалось ещё легче, чем можно было рассчитывать. С такими вот, помешанными на своём любимом деле, договориться проще всего. Главное найти нужные слова и добавить пару комплиментов.
Арий пробежался по ступенькам. На несколько чудесных мгновений радость затмила все неприятности и даже сдвинула неподъёмную глыбу его личного Злыстного времени. Но воодушевление от маленькой победы быстро прошло, уступив место невесёлым мыслям. Что же такого увидела Мара в своей судьбе, что так сильно переменилась?
Он так задумался, что шёл и шёл вниз, не замечая ничего вокруг. Пролетали ярусы, а тяжелые раздумья тянули его к подножью башни. Арий так распереживался, что очнулся только у почты. Колонны вздымались у парадного входа, а над дверями переливался золотой конверт с крылышками.
— Фу ты, ну ты! Кто пожаловал!
Синдибум нахмурился, прибавив шаг, но братья Быстрогоны уже обступили его со всех сторон. Старший, Петюня, навис, как гора, засучив рукава рубахи на толстых, заросших рыжими волосищами, руках. На рябом лице, перекошенном от шрама, оставленного лопатой фермера, надулись и без того толстые губы. Редкие белёсые брови вздыбились, а узкие зелёные глазки презрительно сощурились.
— Мы вроде те-те-тебя не звали, — косясь в другую сторону, выговорил он.
— А я-я-я сам пришёл, — передразнил Арий.
— И-и-издеваешься? — набычился Петюня, и Быстрогоны сомкнули ряды.
Даже впятером, они научились мастерски окружать свою жертву.
— Ты лучше проклятого не трогай, — нагло заявил Синдибум и щелкнул по чёрному цилиндру. — А то полувечер с полуутром перепутаешь!
Шляпа выдавила устрашающий оскал, и братья невольно отступили.
— Эт-то-то кто тебя так? — удивился Петюня, ещё больше скосив глаза.
— Чернобук, который смотрителя до смерти заклял. Я теперь света белого даже в полдень не вижу, одна тьма перед глазами, — дико вытаращившись, наплёл Арий. — Кто возле меня пять минут побудет, у того потом сутки в голове колокольня звенит.
Быстрогоны отступили ещё на шаг.
— Поэтому тебя Мара и бросила? — пискнул самый младший, с длинной рыжей чёлкой на пол лица.
— С чего ты взял? — разозлился Синдибум, сбив цилиндр на лоб.
— В-в-в-везде летаем, всё слы-слышим, — попятился старший, но, всё же воинственно выдвинув челюсть, добавил: — Так тебе и на-на-надо! Моя те-те-теперь будет!