Страница 103 из 132
А сам начал притопывать и хлопать себя руками по бёдрам и тихонько мурлыкать что-то под нос.
— Ты чего… — не понял Синдибум, но дед предупредительно поднял руку, продолжая кружить вокруг.
Арий навострил уши. Уж больно знакомой казалась мелодия. Он точно её слышал и не раз. Мама напевала её, только медленнее, но тихие шуршащие слова были те же самые. Они защищали от нечисти и тёмных сил, усмиряли кошмары и успокаивали испуганного ребёнка. Даже когда башню обступала непроглядная злысть, и, казалось, надежды на светлое будущее уже нет, простые слова уверенно звучали во тьме и успокаивали. Прошло время и надежда вернулась. Небо очистилось, война закончилась, хоть и унесла почти всех дорогих для него людей.
— Уходи, шишига, улетай, дубовник, денный, полуденный, ночной и полуночный, минутный, полуминутный, часовой, получасовой. Уползай, штрига, за пень, за болото, ломай когти да зубы, а мою кровинушку не трогай.
— Ты серьёзно? — пробормотал Синдибум, не зная, что делать.
Дед только кивнул, продолжая приплясывать и напевать детский заговор. Он топал всё сильнее и хлопал громче.
— Отвлеку штригу улетай внучек, быстро-быстро, быстро-быстро, — в тон песенки, исполнял он. — Скорее-скорее, очень-очень. Уносись за дерево, за кусты, да смотри ничего не поломай, а я знак подам.
Выжжень переваливался с ноги на ногу и уже тяжело дышал. Видимо, так отплясывать ему уже давно не приходилось. На лбу выступили крупные капли пота, но он всё равно топотал, как пьяный домовой. Еще три раза пропел слова заговора и только потом подпрыгнул так высоко, как только смог, и махнул рукой.
Арий сплёл такие сильные чары, что его швырнуло вверх, чуть не вывихнув застрявшую ногу. Он пролетел до дерева и ударился плечом, сломав сухую ветку. Потерял концентрацию и сорвался вниз, ухнув в кучу сухих листьев.
— Я этому Пантелею кишечные колики наколдую, будет до ветру по пять раз за час бегать, — в сердцах пообещал Синдибум, с трудом выдыхая отвердевший воздух.
— Ещё поквитаемся, — пообещал подошедший дед, подавая руку.
Подняв Ария, он вытер вспотевший лоб и предложил:
— Давай махнём подальше. У штриги очень тонкий слух, она ненавидит топот и шум, но потеряв законную добычу очень злится и может попытаться напасть. Так что присматривай за своими пятками.
Синдибум нервно оглянулся на угрожающе застывшую темноту и кивнул. Пора на самом деле убираться подобру-поздорову. Теперь помимо груди ещё болело отбитое плечо, но уже начинал действовать бабушкин отвар, и боль отступала. Он оглянулся. Клубок лежал неподалёку. От поворотов мизинцев, светящийся шар поднялся и натянул подрагивающие нити.
— Веди нас.
Клубок вспыхнул, прочертив сверкающую полосу. Лес подслеповато сощурился чёрными пятнами дупел и, мигнув, растворился. После вечной ночи, солнце яростно жгло глаза. Арий сморщился, пряча потухший шар, и закрылся руками.
— Так и зрения лишиться можно, — заворчал дед, сгорбившись. — Что вы в этой Благой половине находите, жаришься, как в печке, да потеешь постоянно. Стыдобища, да и только.
Они переместились на самый край Злыстных земель. За спиной вздыбилась стена тёмных деревьев, а под ногами колосилась изумрудная трава. Стрекотали кузнечики и порхали белые бабочки. В десятке шагов торчал столб с табличкой: «У Везувия». Широкая дорога вела к распахнутым воротам, украшенным огромными ветвистыми рогами, достойными прародителя всех вендиго. За оградой из обструганных досок раскинулся длинный одноэтажный дом с черепичной крышей и запертыми тяжелыми ставнями на окнах. Десяток труб дымил, донося умопомрачительный запах жареного мяса. На ступенях, у входа в заведение, сомкнув руки на груди, хмурились два колдуна в серых мантиях. Над их головами, выставив лапы-ветки, сидели на жердях два дубовника. Огромные жёлтые глаза, не мигая, смотрели на прибывших гостей, а острые клювы, пощелкивали, вздыбливая побелевшие от времени листья на щеках. На макушках торчали перевитые косами пучки соломы, а лапы-корни удерживали на месте две толстые цепи.
— Будь поосторожней, — пробормотал Выжжень. — Они шуток не понимают и сами шутить не умеют. Но колдуны очень серьёзные. Так что, способности их лучше не проверять, а то еще неизвестно чем дело закончится.
Он впился во внука единственным глазом и тот нехотя кивнул. У него и у самого не было ни малейшего желания вступать в схватки с хмурыми чародеями, но давать обещания не выкидывать никаких фокусов, Арий не привык. Уж что-что, а отчебучить какой-нибудь фортель, он мог в любой момент.
— Уверен, что справишься? — усмехнулся дед.
— Очень постараюсь вести себя, как паинька.
Выжжень цокнул языком, прошёл в ворота и остановился.
— Здраве буде! — не слишком искренне приветствовал он. — Чтоб магия не подводила и кнежлики не переводились.
Колдуны едва кивнули.
— Тебе входить нельзя, — покачал головой короткостриженый с охранной руной на лбу. — У нас колдовать запрещено, а на тебе проклятье.