Полуночница

Стоило мне замешкаться, как над ухом сквозило недовольно и громко:

— Мелкая! — и я подскакивала и неслась вперёд.

Под вечер число посетителей в трактире сократилось, но моя усталость только возросла. Я с трудом поднимала отяжелевшие после нагрузки руки и ноги, отвыкшие за время жизни в Берльорде от физического труда. Но стоило мне услышать, как меня звали, то, не мешкая бежала, стараясь выполнить поручение как можно быстрее и лучше.

Когда работа на кухне встала, Расмур зыркнул на меня из-под своих бровей и сказал:

— Начинаем с рассвета. Утром нужно ещё заготовки на день сделать. Звать как?

Я растерянно моргнула и представилась:

— Уна.

— Молодец, Уна, быстро бегаешь. Почти не оплошала сегодня. Но будешь халтурить, — пригрозил повар пальцем, — ни дня не задержишься.

— Вы меня берёте? — не веря собственному счастью, с растерянностью произнесла я.

— Беру. Но губу не раскатывай — больше серебряника в конце недели не получишь.

— Спасибо! — радостно воскликнула я и едва не бросилась обнимать внушительного мужчину. Его наигранно-каменное лицо не дрогнуло, хотя я сохраняла уверенность, что за внешней строгостью скрывается доброта. — А как вы поняли, что я хочу в трактире помогать? Я же ничего не сказала...

— Да у тебя всё на лице было написано, мелкая. Что время на пустые разговоры терять? У чанов каждая минута дорога, после поймёшь. Да и ты что думала, я просто так не пойми кого на своей кухне весь день гоняю? Проверить сперва хотел.

И в этот момент внутрь влетела в очередной раз подавальщица и уже привычно громко объявила:

— Новый заказ!

И прилепила на стену маленькую бумажку.

— Иди, Уна, в погреб, солений принеси.

А вечером, когда все ушли, я так и осталась на кухне. Сделав вид, что тоже покинула трактир, я пролезла назад через небольшое и узкое окно. После я легла в кладовой на мешок картошки и тут же уснула. Глаза мгновенно закрылись. В ту ночь я не видела снов и дрыхла без задних ног.

Я проснулась, когда услышала, что кто-то пришёл. Уже светало, и я тем же путём оказалась снаружи, и, побродив немного по округе, как ни в чём не бывало вернулась в трактир. Там уже находился Расмур и остальные. Увидев меня, повар громогласно крикнул:

— Уна, режь чеснок!

И понеслось... Порезать овощей, добавить специй, убрать с пола очистки, забежать в кладовую, помешать каши... Только передышка — как снова новый заказ. Так прошла вся неделя.

Работала на кухне, спала на кухне, мылась тоже там же. Ни дня не проходило без дела. Вечером я ложилась без сил. Перед сном я вспоминала Элину и Мев и думала: как они там? По мне не скучают? Я ужасно тосковала по ним, по их вниманию и ценным советам, но больше всего боялась не увидеть девушек снова.

Когда я делала что-то неверно, Расмур раздражённо кричал:

— Мелкая!

Но постепенно я училась. Мне уже не приходилось подолгу искать что-либо — я уже знала, где что лежит. Иногда сама догадывалась, что нужно заранее сделать. Я перестала путаться и теряться, но зато заработала на руках красные мозоли.

Запах на кухне всегда стоял просто восхитительный. От него текли слюнки, и постоянно хотелось есть. Но нас не баловали. На деликатесы, которые уносили к гостям, приходилось лишь завистливо смотреть, с тоскою вздыхать манящий аромат и есть уже надоевшую пресную кашу. Её даже готовил на всех не Расмур, а один из поварят, но главный на кухне обедал вместе с нами, быстро заглатывая невкусную пищу.

Однажды во время обеда повар подошёл ко мне. Взгляд глаз под косматыми бровями показался серьёзным. Расмур сел рядом, выдвинув для этого деревянный табурет.

— Ну как тебе кухня? — издалека начал он.

Я пожала плечами, переворачивая ложку и наблюдая, как каша, повиснув на ней, не хотела стекать.

— Нормально, — равнодушно произнесла я.

Мужчина не стал тянуть и сразу перешёл к сути.

— Слушай, Уна, что я тебе скажу. Трактир — это не постоялый двор. Одни — кормят, другие — едят, но никто ночью не спит на мешках, как на перине.

Я испуганно повернулась к нему.

— Как вы узнали?!

— Я не первый год живу, девочка. Хочешь спать — делай это не здесь. Если узнаю об этом ещё раз, выгоню без зазрения совести.

— Хорошо, — обречённо согласилась я с его условиями.

Повар по-доброму улыбнулся.

— Но у меня есть к тебе предложение, мелкая. На кухне по-прежнему не хватает рук и некому делать уборку по вечерам. Ею могла бы заняться ты. В обмен я бы нашёл для тебя комнату. Ну как?

Я радостно вскинулась:

— Этим вы бы спасли меня.