Полуночница

Я ничего не поняла, и, по-видимому, Милош тоже. Он не сдержал недоверия, тенью отразившегося в голосе, когда произнёс:

— О ком вы?..

Она будто не слышала его. Слепые глаза невидяще уставились на меня, и старуха договорила своё жуткое пророчество: «И ещё раз ты поверишь лжи, когда перепутаешь маску с лицом, а лицо — с маской. Прошлое лишь путает. Доверять можно лишь нынешнему дню. Запомни это, и ночь осеннего равноденствия не станет для тебя последней».

Я увидела, как воздух вокруг старой женщины помутнел и начал шевелиться. Белый ветер закружился спиралью вокруг сутулого тела. В доме резко похолодало. Я испуганно сделала шаг назад.

— Милош?..

— Не знаю, — ответил он на непроизнесённый вопрос.

Белый воздух стал приобретать очертания. Вокруг шептуньи заскользили бестелесные существа, имевшие человеческие силуэты. Их плоть, отлитая из дыма, источала холод. Ведунья оказалась окружённой воронкой из духов, которым служила.

— Не касайся их, — предупредил Милош, но я и не собиралась. Мной по-прежнему владело омерзение.

Призраки шипели, завывали и шелестели. Они быстро кружились, сталкиваясь друг с другом и возникая вновь. За плотной стеной из копошащихся сущностей было трудно различить тело старухи. Слова духов сливались в слаженный гул. Я никак не могла понять, что они говорили, но наконец стало возможным это разобрать.

Каждый из них яростно кричал одно: «Ослепнешь! Ослепнешь! Ослепнешь...»

Я ощутила острый приступ паники. Мне захотелось немедленно выйти из проклятого дома старухи. Обогнув Милоша, я понеслась прочь. Только оказавшись снаружи, я смогла спокойно вздохнуть, но бесконтрольный ужас всё ещё наступал на пятки.

Вор появился следом. Его лицо, не менее растерянное, чем моё, выражало беспокойство. Неожиданно он притянул меня к себе и крепко обнял, но даже в его руках я долго не могла согреться. Всё моё тело сотрясала дрожь, но он крепко держал меня и, успокаивая, что-то говорил.

Но я не слышала. В ушах стояло это истошное: «Ослепнешь! Осле-е-пне-е-шь!..» Я сама не ведала, чего именно испугалась, но в жилище старухи больше решила не возвращаться.

***

Мы ушли из деревни пешими. Я не хотела ни секунды оставаться среди покосившихся от времени изб, в которых творилось непонятное колдовство, и старалась не думать о пророческих словах. Шептуны разговаривали с духами, а те вполне могли ошибаться. Лишь один Треокий бог ведал, что нас с вором ждало впереди.

Хмурое небо отражало творящиеся в душе чувства. Тревога смешалась со смятением, назойливым, как стрекотание кузнечиков в траве. Я бездумно шла вперёд, не оглядываясь на остающуюся позади деревню. Молчаливый, вор держался рядом. Когда он решился заговорить, я не сразу услышала его речь, погружённая в свои мысли.

— Говорят, самые сильные зрячие были слепыми.

— К чему ты мне это рассказываешь? — огрызнулась я. Он никогда не мог найти верных слов, чтобы успокоить. Вот и сейчас только я начала приходить в себя, как снова вернулось беспокойство.

— К тому, что, когда дар настолько хорошо развит, нет нужды в других чувствах. Они просто подавляются за ненадобностью. У таких, как ты, истинное зрение тоже может перевесить. В этом нет ничего дурного.

— Хорошо, когда речь не о твоих глазах!

— Уна...

— Не надо, Ивар.

Ещё некоторое время он молчал, а потом продолжил довольно бодрым тоном:

— В следующем селении мы сможем взять лошадей. Поедем в Ландвааг.

Об этом городе я знала лишь то, что там находится третья в Льен академия стражей. Я попыталась вспомнить что-то ещё, мельком услышанное или подслушанное в трактире, но ничего не выходило.

— Почему именно туда?

— Ландвааг относительно близок к столице. Я должен успеть многому тебя обучить. У нас мало времени. Лиран рассказал, что узурпатор собирается широко отпраздновать день осеннего равноденствия. Гулянья во дворце будут длиться неделю. Пройдут традиционные мероприятия: грядут выезды, пикники, охота и приёмы, но главное — состоится заключительный бал. Для нас важно то, что приедут почти все князья, а значит — это наилучшая возможность узнать, кто прячет шкатулку.

— Иными словами, пророчество шептуньи может сбыться, и ты это знал. Осень принесёт беды. Но мне некуда деваться, так ведь? — хмыкнула я и, когда он не ответил, добавила с внезапной тоской: — Если ещё наследник жив…

— Жив, — уверенно возразил Дульбрад. — Он знал, что опасность присутствует всегда, и заранее подготовился. Я уверен, что Лиран не пострадал.

Не желая больше обсуждать цесаревича, я решила сменить тему:

— Почему ты считаешь, что шкатулку кто-то утаивает от остальных?

— А куда ещё её мог спрятать Медон Фалькс? Он собирался передать её в надёжные руки. Замки погибших князей уже давно обыскали. Получается, остаются те, кто признал власть верян.