Revenge

Ты уже больше недели без сознания.

Всё это время я исправно посещаю твою палату, часами сижу около койки и сжимаю хрупкую ладошку. 

Стэн, хоть так и не перестал удивляться моему поведению, но вида не показывает. Всё-таки настоящий профессионал своего дела. То, что его начальник вдруг внезапно воспылал безудержной заботой к непонятной девчушке, его совершенно не касается. 

С другой стороны, уже весь персонал больницы гудит сплетнями о том, что я неровно дышу к пострадавшей Майе Коул. Как же, лучшая подруга сестры, такая милая девочка. Да и разве стал бы занятой бизнесмен проводить столько времени с кем-то, кто не был бы ему дорог? 

О да, ты мне дорога. Чтобы месть свершилась по-настоящему, все — даже я сам — должны в это поверить.

Именно поэтому каждый день я прихожу и сажусь в уже привычное кресло, беру твою ладонь в свою и начинаю тихо нашёптывать подробности по вашему делу. Что-то новое о тебе и никогда — о Кэти. Или же просто молчу и стараюсь через прикосновение передать тебе всю свою ненависть, отложить в ещё не зажившем сознании картинки того, что будет, когда ты очнёшься. 

И ты реагируешь: выросшим в момент частоколом кардиограммы на медицинском приборе даёшь понять, что слышишь меня.

Но осознаёшь ли, что это я? 

Оказалось, что слухи о наших «отношениях» открыли для меня множество

дверей: мне разрешают находиться в палате столько, сколько нужно, лечащий врач делится информацией о ходе и прогрессе твоего лечения. Теперь я в мельчайших деталях знаю, что творится с твоим телом. Уже могу предполагать, что происходит в маленькой светлой головке. Как раз то, что мне нужно. Даже следователь охотнее обычного делится со мной информацией о ходе расследования. И плевать на то, что я знаю наперёд всё, что он мне говорит. 

Как-то раз я заметил твоего отца в одном из больничных коридоров. Хотел даже окликнуть, но он убежал, поджав хвост, раньше чем я успел открыть рот. Значит, это не только Стэн старается сделать так, чтобы мы не встречались, но и сам мистер Коул. 

У крыс просто превосходный инстинкт самосохранения. 

                                                                        ***

Когда мистер Хоуп, лечащий врач, позвонил мне, чтобы сказать, что ты очнулась, я сидел в своём кабинете и продумывал вместе с Лайэлом, как именно будут расплачиваться все виновники содеянного. 

— Послушай, ты должен успокоиться. Успокоиться и подумать. — Друг с силой нажимает мне на плечи, заставляя сесть обратно в кресло. — То, что ты просто пойдёшь к этому бандиту и начнёшь ему угрожать, никому ничего не даст. Думаешь, он увидит тебя и сразу признается, что это он натравил тех отморозков на Майю и Кэтрин? — Не обращая никакого внимания на мой раздражённый взгляд, он продолжает: — Так вот, не надейся. Чтобы по-настоящему вывести его на чистую воду и раскрыть связь с нападавшими, нужно действовать более тонко. 

— Да этому ублюдку всё равно жить осталось...

— Сейчас, — перебивает Лайэл, не давая договорить, — максимум, что ему грозит, — дело о незаконной поставке медикаментов, которую, к слову, ещё тоже доказать надо. Отец Майи не слишком-то разборчивый бизнесмен, а этот Корги наоборот слишком хитёр. Причастность к изнасилованию он упорно отрицает. Даже то, что это были его люди, легально уже практически невозможно доказать. Вот тебе и наглядное доказательство того, что болтливые подозреваемые — это далеко не всегда хорошо. А если ты сейчас начнёшь на него давить, то мы и вовсе потеряем всякую возможность заставить его заплатить по закону.

— Да плевал я на закон! — Одним резким движением скидываю его руки с себя, встаю и начинаю нервно расхаживать по комнате. 

— Ты же помнишь моё условие, да? — Лайэл стоит, скрестив руки на груди, и настороженно наблюдает за каждым моим движением.

Мне ничего не остаётся, кроме как поддаться. Только в этот раз. Без его помощи осуществить задуманное станет гораздо сложнее. Пока он будет заниматься насильниками, я смогу полностью посвятить себя Майе. Пока только ей. До её папочки мы доберёмся позже.

— Да, помню. Я могу сколько угодно мстить им за решёткой, но сначала они за ней окажутся. И никак иначе. 

— Вот, так-то лучше,  — кивает Лайэл, — и для Кэтрин тоже.

Шиплю от одного упоминания её имени.

— Ты думаешь, ей будет лучше, если всё это будет на слуху у прессы? Если все будут мусолить подробности того, что с ней случилось? 

— Я думаю, ей будет спокойнее, если она будет думать, что они заплатили по закону, а не потому что её брат возомнил себя великим мстителем, — Лайэл как-то странно на меня смотрит. — И я, честно говоря, думал, что ты это всё затеял не только ради неё...

Тот самый звонок прерывает его на полуслове, эхом отскакивая от каждого уголка просторного кабинета. Друг с интересом вслушивается в слова врача на том конце трубки, следит за моей реакцией, и с каждой секундой его лицо становится всё растеряннее и настороженнее. 

Но я не  в состоянии мыслить здраво в этот момент. 

Ты должна, проснувшись, первым увидеть меня. Я должен увидеть твоё пробуждение. В конце концов, я ждал этого чуть ли не сильнее, чем новостей от Лайэла каждый вечер. 

— Мне нужно идти, договорим потом. А пока можешь придумать, как нам разоблачить этого Корги в твоей манере. 

Он пытался сказать ещё что-то, но я не дал, пулей вылетев из кабинета и уже в лифте вызывая водителя. 

                                                                       ***