Страница 12 из 27
Всю ночь провела она без сна в своей постели, ища оправдание такого изменения в Веркином поведении, и не находила. Может она заболела, а я не поняла и напрасно накричала на неё, вдруг пришло ей в голову, а может, правда, она встретила подружку и, бывает же так на самом деле, заговорились.
Утром дочь молчаливо собралась и, не попрощавшись с матерью, ушла в школу…
Так и не придя ни к какому выводу, не приняв никакого решения, Людмила, с болящей от ночной бессонницы и дум, головой, пошла на работу. День тянулся медленно - вязкой тягучей смолой.
А ещё через пару дней, всё видящая и всё про всех знающая соседка - древняя, злая на язык старуха, которую она часто видела вечно сидящей на лавочке у крыльца, ехидно улыбаясь, хриплым голосом ей сказала: «А Верка-то твоя ненаглядная…, тихоня…, по ночам возле гаражей женихается. Смотри, как-бы в подоле не принесла».
Это было последней каплей яда на её кровоточащую рану. Разговаривать с Веркой бесполезно, подумала она, и решилась на не очень красивый по отношению к дочери шаг. Она решила проследить, куда ходит её дочь и с кем встречается. Ещё не хватало, испугалась она, чтобы с моей Верочкой случилось тоже, что со мной!
Во вторник у неё было мало уроков и она решила, прежде чем идти на почту, зайти домой, занести купленные в супермаркете продукты.
Раньше она никогда не заглядывала в почтовый ящик, эта обязанность лежала на дочери. Уже пройдя мимо, она почему-то вернулась и заглянула внутрь. Газет в ящике не было, лишь одиноко белел свёрнутый вдвое листок бумаги. Извещение на оплату коммунальных услуг, решила она.
Вера была дома, сидела на диване и что-то бормотала по-английски. Разложив принесённые продукты в холодильнике, Людмила Афанасьевна пошла в комнату, чтобы переодеться, но вспомнила об извещении и, вернувшись на кухню, взяла листок со стола. А когда развернула – лицо её побледнело.
Вошедшая в это время Вера, увидев бледное лицо матери, заботливо спросила - «Мама, что с тобой, тебе плохо? Ты заболела, или что-то случилось в школе? Мама, да не молчи ты!»
- Ничего доченька, ничего, просто я устала, - через силу выдавила Людмила Афанасьевна и постаралась спрятать листок в карман.
- Как же, ничего, ты вон какая бледная. А, что это у тебя за листок в руке? – в голосе дочери, явно прозвучало подозрение.
- Извещение из ЖКХ… на оплату.
- Так ещё не время, - поглядев на мать, удивилась дочь.
- Значит, решили разнести пораньше, - постаралась равнодушным голосом ответить она.
- Ааа… - и Вера направилась в свою комнату. Мама, я английский учу, много слов незнакомых, я тебе не нужна?
- Иди, занимайся Вера. Я только переоденусь и на почту.
Глава вторая
Механически возя тряпкой по полу, Людмила Афанасьевна лихорадочно искала выход, как уберечь дочь от грехопадения. В записке какой-то Вадим, расточая сладкие слова любви, явно просил близости с её дочерью.
Значит, до этого у них ещё ничего не было, немного успокоилась она, а что потом? Только по чистой случайности записка попала ей в руки. Не вернись она раньше домой, не загляни в почтовый ящик и её дочь, такая нежная, такая красивая, такая добрая и доверчивая глупышка, совершила бы «непоправимое» в своей молодой, только начинавшейся жизни.
Но что же делать, что делать? – лихорадочно метались мысли в голове. Что делать?! – чуть не воя от бессилия, спрашивала она себя. Господи, подскажи, надоумь! И, как озарение свыше – отправить дочь к её тётке. Да, надо немедленно отправить Веру в Днепропетровск, к моей сестре! Решено! Конечно, Нижнеднепровский узел, это не центр города, но всё же дочь будет подальше от этого сластолюбивого негодяя, от этого… греховодника в штанах, этого….
Людмила Афанасьевна так перепугалась от одной только мысли – что могло бы случиться с её дочерью, не перехвати она записку, что чуть не потеряла сознание.
Ишь, что удумал. Я Верочку тебе на потеху не отдам, я жёстко поговорю с тобой, оболтус! Я с тобой так поговорю, что ты навсегда забудешь дорогу к нашему дому…, и Верочку тоже забудешь! – кипятилась она, вытирая пыль и не замечая, что уже минут десять трёт тряпкой по одному и тому же месту.
//