Страница 241 из 243
Попытавшись улыбкой смягчить только что произнесённые злые обидные слова, Ира нащупала руку Николь и слегка сжала пальцы, как бы прося прощения за эту нежданную вспышку. Николь ответила на пожатие, хотя так и не сумела скрыть от Ирэн, блеска слёз в огромных зелёных глазах.
Катиш, скучающим взглядом обвела провинциальное общество и склонилась к брату.
- Василь, к чему скажи было ехать в эту глушь на Рождество? – капризно протянула она.
- Это, Екатерина Павловна, вы у Николя спрашивайте, - усмехнулся Василий. – Вот он, пожалуй, не скучает, - перехватил он взгляд брата, направленный на очаровательное миниатюрное создание, рядом с рыжеволосой красавицей, завладевшей вниманием самого Василия.
- Ты часом не знаешь, кто это? – указал он глазами на рыжеволосую.
Катиш пожала точеными плечиками и отвернулась, сделав вид, что внимает словам батюшки, совершающего богослужение.
Василь, не сводил глаз с девушки, которая, казалось, их вовсе и не замечала, тогда как остальные девицы, присутствовавшие на службе, нет-нет, да и бросали украдкой взгляды в их сторону.
Вторым офицером в их компании был князь Алексей Горчаков, который равнодушно взирал поверх голов прихожан на всё происходящее. Алексею одному из их компании было ведомо, отчего Николай вдруг сорвался из столицы, посреди сезона и предложил поехать в Закревское. Le coeur brisé (Разбитое сердце) было тому причиной.
В их тесном кругу Николай всегда был заводилой и всегда с самого детства верховодил во всех их забавах и эскападах. За ним слепо следовали и младший брат, и сестра, да и сам Алексей часто ловил себя на том, что ведом им. Тогда идея показалась всем им весьма привлекательной. Уехать под Полтаву, с тем, чтобы встретить Рождество и Новый год без присмотра со стороны старшего поколения, показалось чем-то новым, сулящим новые приключений. Юлия Львовна была весьма недовольна этим, но препятствовать не стала. Поговорив с супругом, который не усмотрел в этом ничего предосудительного, она, строго настрого наказав сыновьям приглядывать за своенравной Катиш, скрепя сердце согласилась.
Павел Николаевич накануне отъезда имел долгую беседу с сыном. Он понимал, что неспроста, Николай так стремится оказаться подальше от столицы в самый разгар сезона, но на все его вопросы сын неизменно отвечал, что просто желал бы отдохнуть от светской жизни. Павлу так и не удалось выяснить причину столь необычного для Николя желания, и он отступил, понимая, что возможно, ещё не пришло то время, когда сын сам пожелает открыться ему.
Ирина, чуть скосив глаза, так, чтобы не поворачивать головы, ещё раз оглядела столичную молодежь.
- Тётушка, а кто тот высокий, рядом с Шеховскими? – поинтересовалась она.
- Кузен Николя и Василя, князь Горчаков, - тихо ответила Александра Платоновна.
- Откуда вы всё про них знаете? - удивлённо вздёрнула бровь Ирина.
- Мне ли это семейство не знать, - усмехнулась Александра Платоновна. – Когда-то батюшка твой был весьма дружен с Шеховскими, это потом уже они перестали отношения поддерживать, из-за маменьки твоей Дарьи Степановны, царствие ей небесное, - перекрестилась Александра Платоновна.
- А что случилось тогда? Почему отец перестал дружбу с ними водить?
- Да не упомню я уже, давно это было, - уклончиво ответила генеральша, опуская глаза и поправляя кружевные манжеты платья. «Дела давно минувших дней, - вздохнула про себя Александра Платоновна, - к чему Иринке знать о том». Долго маменька её, не могла простить Сергею Александровичу его былого увлечения княгиней Шеховской, слишком долго, граф даже было отчаялся уже совсем вернуть расположение супруги. Так было до тех пор, пока Шеховские не оставили Закревское. Пятнадцать лет отмерил чете Левашовых Господь и эти пятнадцать лет стали самыми счастливыми в жизни Сергея. А Шеховские, покинув Закревское, перебрались в одно из семейных имений, где-то в Липецком уезде, Ильинское, кажется, уж потом в столицу воротились, после смерти Николая Матвеевича.
Ирина вновь украдкой посмотрела туда, где в отблеске свечей сверкали золотые погоны на тёмно-зелёном мундире князя Николая. Тёмная слегка вьющаяся прядь падала на высокий лоб, скрывая в тени выражение глаз. Словно ощутив чей-то пристальный взгляд, князь чуть повернул голову. Встретившись с ним взглядом, Ирина судорожно перевела дух, и отвернулась. Сердце колотилось где-то в горле, щёки пылали жарким румянцем. Разозлившись на себя за столь явно выказанный интерес к красавцу-офицеру, она, слегка оттолкнув Николь, поспешила выйти из храма, чтобы вдохнуть свежего воздуха и унять бешено стучащее в груди сердце.
Тотчас к ней подбежал лакей, помогая надеть роскошную соболью шубку. Прислонившись к перилам, Ира несколько раз глубоко вдохнула морозный воздух, так что даже закашлялась от холода, что проник в горло, но так и не унял тот пожар, что бушевал в груди. Никогда с ней прежде не случалось ничего подобного: закололо в груди, ноги вдруг сделались ватными, закружилась голова. Но отчего глядел на неё с такой неприязнью? Будто провинилась она в чём перед ним? Окончилась служба, и прихожане заторопились покинуть душное помещение храма. Ира сошла с крыльца, чтобы не мешать выходящим и направилась к саням, что прислуга уже подогнала к церковному двору. Николь и Александра Платоновна шли позади неё. Тихий возглас Ники, заставил Ирэн остановиться. Медленно обернувшись, она едва не скрипнула зубами с досады: Николай Шеховской, подобрав перчатку, оброненную Николь, с улыбкой вернул её владелице. Быстрый обмен взглядами был столь короток, что, пожалуй, никто и не заметил бы вспыхнувших румянцем щёк француженки и ответной улыбки его сиятельства, кроме Ирэн.