Страница 21 из 82
- Видимо, я плохой учитель. Я так и не смог привить тебе почтительность и уважение. Ты же знаешь, я не терплю неповиновения и уже за одно это тебя надо наказать. Но ты еще и предала мое доверие, Нанами, - обманчиво мягко проговорил Аруку-сан, пальцами второй руки поглаживая мои скулы. Вот он как бы случайно задел мои губы и замер, переведя взгляд на них. – Что же мне с тобой делать? Другой давно бы уже продал такую нерадивую ученицу, как ты. А я так сделать не могу, это ляжет несмываемым пятном на мою репутацию. Ты останешься со мной, пока я не решу, что ты готова начать собственный путь. Возможно, я был не прав, пытаясь из женщины сделать воина. Я исправлю свою ошибку, Нанами…
Учитель начал медленно наклоняться ко мне, не отводя взгляда от моих губ. Нет, только не это! Не сегодня, не сейчас! Я не хочу его поцелуев, я боюсь их. Потому что душа вопит - это изменит все! Аруку-сан не Изуму, не Каганай и даже не Грег, с которыми я могу справиться. Еще несколько лет назад я поняла - разум учителя закрыт от меня. Я ничего не могу ему внушить, не могу заставить или стереть хотя бы малую часть воспоминаний. Ничего! Его мозг для меня темное нечто, которое затягивает, стоит к нему всего лишь прикоснуться мысленно. Радовало одно, мой разум учителю тоже не по силам, но он об этом пока не знает. Если он меня сейчас поцелует, как раньше точно уже не будет! А хочу ли я таких изменений? Нет. Собрала последнюю силу воли и отвернула голову, не давая себя поцеловать. Сухие губы Аруку-сана мазнули по моей щеке, обдавая ее горячим дыханием. Ладонь учителя сильнее сжала мои волосы, сам он прижался лбом к моему лбу и заговорил, срываясь на шепот:
- Я для тебя недостаточно хорош, девочка? – К черту гордость, хочу в спасительный обморок! Но он все не наступал. Меня трясло, я потянулась к собственной силе, нет, не в надежде ею воспользоваться, а чтобы быстрее провалиться в беспамятство. Голову пронзила дикая боль, ноги подкосились и я начала сползать по двери на пол. – О нет, ты меня не проведешь, изображая недотрогу. Я видел с каким пылом ты отвечала на поцелуи Изуму. Этот щенок любезно прислал мне видеозапись, но с ним я разберусь позже. А пока, раз уж тебе настолько интересна эта сторона жизни, мы приступим к первому уроку…
Воображение рисовало всякие ужасы, но Аруку-сан просто меня поцеловал, ласково и бережно. Это было так несвойственно для учителя, что я замерла в его руках, не отталкивая, но и не отвечая. Мир не рухнул, зверь, чью тень я видела в глазах учителя, не вырвался на свободу. Видимо, со мной действительно что-то не так, раз мерещится всякая ерунда. Или просто пришло время, как говорила Аниоко-таю? Она не единожды повторяла, что каждой девушке, женщине, нужен мужчина, потому что с определенного возраста отсутствие личной жизни ведет к расстройствам психики и здоровья. Похоже, это касается и мужчин, иначе чем объяснить, что уже третий набрасывается на меня с поцелуями за короткий промежуток времени? Хотя кому я лгу, Изуму заранее все спланировал и его поцелуи не в счет. Надо вообще его забыть, выкинуть из головы и сердца, и никогда не вспоминать. А Каганай-сана я целовала сама. Три таких разных мужчины, но их объединяло одно – им наплевать на мои чувства и желания.
- Девочка моя, - прошептал учитель отрываясь от моих губ. Он нетерпеливо убирал мои влажные волосы с лица, шеи, плеч. Похоже, Аруку-сан решил не останавливаться на первом уроке и продолжить мое обучение. Мужчина уже потянулся ко мне за новыми поцелуями, как вдруг будто окаменел. На его лице заходили желваки, губы побелели, а зрачки сузились. – Кто?!
Я не сразу поняла о чем он спрашивает, так неожиданно было видеть столь стремительную смену настроения учителя. А когда поняла, что это он про засос, который мне оставил Каганай, чуть не свалилась от страха.
- Я спрашиваю, кто это сделал?! С кем ты была, Нанами?! Отвечай! – впервые орал на меня Аруку-сан. А во мне вдруг что-то перегорело, я устала бояться, ждать, когда учитель решит приступить к обещанному наказанию. Я не его собственность! Я свободный взрослый человек.
- Я была с любимым мужчиной, - тихо произнесла, твердо смотря в глаза Аруку-сану. От моих слов учитель замолчал, хотя я не была уверена, что он услышал ответ. «Не верит?! Плевать». Может, он вообще его не ожидал? Привык, что я не оправдываюсь, не прошу прощения, а на колени меня можно заставить встать только силой.
- Ты ведь лжешь, Нанами? Скажи мне правду, кто это сделал? Изуму? Он тебя заставил? – спросил учитель с затаенной надеждой, но в его глазах клубилась черная ярость. Что он хочет услышать? Чтобы я призналась в своих развратных действиях и рассказала о Каганай-сане? Никогда! Пусть лучше ненавидит и думает, что я по глупой детской влюбленности отдалась Изуму, чем презирает за связь с врагом.
- Нет, никто меня ни к чему не принуждал, - все так же тихо ответила я, голос меня не слушался. Я ждала оскорблений или побоев, но учитель поступил по-другому, со словами «я тебе не верю» он сорвал с меня полотенце. Я сжалась, прикрываясь руками, но Аруку-сан их силой развел их, рассматривая мое тело. Если до этого капля разума еще сохранялась в его глазах, то после того, как он увидел засосы и на моей груди, свет в них померк. Он издал какой-то животный рык и рывком бросил меня на футон[1]*.
Наверное, я все-таки на несколько секунд потеряла сознание от удара, у меня футон был достаточно жестким, чтобы приземление на него не было приятным. Пришла я в себя от жарких жалящих поцелуев, от страстных объятий, от диких, отдающих чем-то первобытным слов:
- Моя. Ты моя Нанами была, есть и будешь! Я убью каждого мужчину, что прикоснется к тебе. Изуму сдохнет, обещаю. Ты забудешь его…
Я уперлась ладонями в грудь учителя, стараясь оттолкнуть его, но мое сопротивление только сделало хуже. Мужчина навалился сильнее, подался вперед и боль внизу живота ненадолго вырвала меня из тумана. Я ахнула, но скорее от неожиданности, чем от болевых ощущений. Тем более, что на тренировках мне бывало намного хуже. Мужчина замер, в его взгляде мелькали разнообразные чувства, от недоверия, до сожаления. Он отстранился от меня, приподнимаясь на руках, заглянул туда, где мы еще были соединены. Побледнел, прикрыл глаза и медленно опустился на меня.