Страница 12 из 417
Комнаты были в основном на четверых, угловые, башенные – меньше, на двоих. В одной из таких «двойных» комнат жила практически молодая семья – директор провёл с парнем и девушкой, вместе и по отдельности, много бесед на тему серьёзности и уместности их отношений и в конце концов сдался, предупредив, чтоб, хотя лично он детей любит, повременили с их заведением до того, как выйдут в свободную взрослую жизнь. Парень заверил, что он в своём уме и собирается сначала устроиться на мебельную фабрику и снять жильё, девушка выразила сожаление, что не может остаться здесь уже как работник среди персонала, но в любом случае, она намерена работать и помогать мужу с выкупом жилья, а потом уж заводить детей. На том сердце и успокоилось.
Кроме общеобразовательных предметов, для воспитанников велись курсы начальной профессиональной подготовки, профилей было несколько, на выбор. Столярное, автомеханическое и электротехническое ремесло для парней, кулинарное, швейное и парикмахерское – для девочек, садоводство и нечто вроде начальных сестринских курсов для всех. Лоран выбрал для себя именно это, последнее, надеясь в дальнейшем, возможно, избрать ту же профессию, что когда-то, ещё у себя на родине – его отец.
– Он у тебя врач, что ли?
– Теперь нет. То есть, он и раньше не был врачом, и вообще наша медицина не то же, что ваша, потому что у нас нет инфекций и всяких болезней возраста и неправильного питания. Если мы рождаемся здоровыми, то никогда уже ничем не болеем. Он был ветеринаром.
– И ему пришлось перепрофилироваться, потому что здесь нет таких животных, как там у вас? Или потому, что вам пришлось часто переезжать?
– И то, и другое. Хотя, земные коровы и козы очень похожи на наших, и некоторые травоядные бракирийские животные тоже… Но мы действительно не решались задержаться, устроившись куда-нибудь на ферму, здесь могли отнестись плохо, если б заметили ранки на шеях у животных.
– Понятно… А ты хотел бы лечить животных, или разумных?
– Ещё не знаю.
По настоянию Вито, Лоран так же посещал кулинарные курсы – чтобы в дальнейшем войти в семейный бизнес, нужно хотя бы знать технологию, раз уж прямым потребителем и дегустатором ему лично никогда не быть. На эти же курсы ходила Люсилла, хотя не то чтоб видела себя в дальнейшем поваром.
– Просто вкусно пожрать люблю, так почему б не уметь готовить. Мамаша, конечно, многому научила, ну вот и здесь интересненького много узнала… А вам прямо совсем нельзя есть? А что будет, если попробуете нашу еду?
– Ничего хорошего не будет.
– Ну, вкусовые рецепторы-то у вас ведь есть? Жалко, тебя даже ж не напоишь? Тут, говорят, лет пять назад мальчишки из старших в подвале умудрились самогонный аппарат собрать… Когда его нашли – ой, что было-о…
Логично, что, с такими бархатными условиями, колония считалась элитной, попасть в неё было уникальной милостью судьбы, и у этой судьбы как правило было имя.
– Повезло тебе с покровителем, – сказала как-то Люсилла.
– Что?
– Ну, не делай такое лицо, тут у всех есть покровители, иначе как бы мы сюда попали? Многие просто сынки-дочки богатых родителей, спутавшиеся с дурной компанией и глупо попавшиеся. Рико вот, например, с дружками пьяный угнал машину отца своего друга какого-то, и на этой машине кого-то сбил… Дело б замяли, если б не при таком стечении народа было… Конард попался на наркотиках – добрые друзья раз попросили передать тому-то вот этот пакетик, другой раз, а на третий его с этим пакетиком заловили, и опять же, замяли б дело, если б рядом не случились глазки из недружественных кланов, да ещё репортёры, представь… Вот теперь семейки отстёгивают колонии хорошие суммы, чтобы тут следили, чтоб деточка опять ни во что не вляпалась… Илона сбежала из дома – она сирота, взята на воспитание дядей, ругалась с ним постоянно… не пойму, из-за чего – как я его видела, нормальный старикан… Ну так вот она сбежала, обокрала кого-то, машину, опять же, угнала, попалась на первом же посту… Ну, есть такие, которые сами не богатенькие, но их кто-нибудь богатенький приглядел себе в будущие подчинённые, теперь вот руководит их исправлением и правильной подготовкой. Многих ребят из старших вот уже известно точно, что берут на мебельную фабрику – у них производство расширяется, новые работники постоянно нужны, а здесь ребят обучают хорошо, и работники они потом хорошие, по зарплатным запросам скромные, а если какую конуру под жильё дадут – так и вовсе больше ничего для счастья не надо. Ну, кого, как я понимаю, и совсем в другие работники, для деликатных разных поручений… Вот Эдже, например – вор от бога, у него походка – муха, когда ползает, и то лапами громче стучит, он даже при включенной сигнализации и стороже в доме украдёт всё, что ему надо… Даже ко мне умудрялся незаметно подкрасться. Как его поймать сумели, до сих пор удивляюсь… Наке – хакер, тут тоже всё понятно…
– А у тебя тоже есть покровитель? И кто это?
– Представь себе – не знаю! – Люсилла раздражённо рубанула ножом по разделочной доске, – бесит, знаешь, как?
– И что, узнать не можешь?
– Пыталась. Пробралась в директорскую, искала своё дело – за этим меня, собственно, и поймал господин директор. Два часа лекции выслушивала, спасибо, больше не хочу. Пыталась сканировать… Куда там, это чудо природы в своём естественном состоянии хорошо, что помнит, как его зовут, рассеянный – пропасть, вечно в облаках витает. А лезть глубже опасно, его секретарь – тоже телепат, вообще-то, потом горя не оберёшься.
– Что, никто даже не упоминал имени, и ты никогда его не видела?
– Неа. Ко всем хотя бы разок приезжают, беседы там всякие ведут, ну, ты понимаешь… Ко мне – никогда. Только и знаю, что он есть. Или, может, она, я даже не знаю, мужчина или женщина. Даже подарки без подписи приходят. До чего бесит эта таинственность – словами не описать.
– Не любишь быть должной?
– А кто любит? Ну, у нас всегда ты кому-то должен, а кто-то тебе, это-то нормально, но я люблю точно знать, что и кому я должна и чего от меня может быть надо.
– Может, этот кто-то на тебе жениться хочет?
– Ну, тогда это конченый на голову романтик. И в любом случае, хрен ему.
– Почему?
– Моя благодарность имеет чётко очерченные пределы. Я могу для него что-то украсть, подделать бумаги, ну, если очень надо, то кого-то убить, но только если достаточно мерзкого типа… Но ложиться под мужика только потому, что он мне помог – много чести.
– Эркена, сразу предупреждаю… Нет, может, вам он ничем удивительным и не покажется, в конце концов, что вы знаете о бракири. Но познакомившись с восприятием окружающих – поймёте. Он вот про этого Логорама… Как он говорит, вычислил… Я б сказал, что сам Эркена… иногда сомневаешься, что он вообще бракири. Со странностями он, не знаю, наверное, всё можно списать на воспитание, конечно…
Дайенн с любопытством разглядывала низенькие – большинство не выше трёх этажей, причудливой архитектуры и когда-то несомненно красивые дома города Миркамо.
– А что не так с его воспитанием?
– У вас, что минбарцев, что корианцев, такому не удивляются. А здесь такая кристальная честность – повод быть занесённым в Красную Книгу и на доску почёта… посмертно. Голова, как я уже говорил, у Эркены варит. Следователь он хороший, много таких дел раскрыл, которые вот я лично не раскрыл бы. Но торчит в паршивом Миркамо на посредственной должности и торчать будет до конца дней своих. Ни повышение, ни какие-то серьёзные связи ему не светят.
– Не лизоблюд?
– Совершенно. Про таких говорят, он не умеет общаться. Заводить полезные знакомства. Многие ему благодарны, конечно, по итогам раскрытых дел, только потому его ещё не убили в «благодарность» за другие раскрытые дела – потому что да, взятки наш Эркена тоже не берёт, и не сворачивает дело, даже если ему прямо говорят, что он копнул в нежелательном направлении. Коллеги и начальство его, понятно, любят по-своему и берегут, но регулярно выговаривают за эту его принципиальность, которая иногда выходит боком всему отделению… Ну нельзя быть гражданином нашего государства и при том ходить вот так всем нимбом в рожу светить.