Самый бесполезный мутант

Мина сделала глубокий вдох.

– Прощения. Чего ещё я могла бы желать так же сильно?

Магнето отвернулся - диск вместе с ним взмыл выше, следом поднялся и квадратик, на котором стояла Мина - от этого неожиданного движения она сдавленно вскрикнула, покачнулась - и опрокинулась в хищно смеющуюся черноту.

…почти опрокинулась. Панцирь чувствительно вжался в ноющие синяки под «лямками», так вот каково оно - когда не просто смерть смеётся где-то далеко внизу, когда под ногами нет вообще никакой опоры…

– Сначала я должен услышать ответ на один вопрос.

– Да, сэр? - она пыталась восстановить обычный ритм дыхания, почувствовав снова твердь под ногами.

– Почему ты отказалась уйти вместе с Норой? Смотри мне в глаза, Мина.

Лучше б просто о стенку приложил, а. Ведь тебе-то - придётся, ты не Бейгл с его увещеваниями и угрозами, не Фрэнк с психологическим словоблудием…

Она постучала пальцем по пересекающей грудь «лямке».

– Ну, может быть, потому, что я и не могу уйти?

– Не верю, что ты не понимала, что там достаточно быстро сумели бы решить эту проблему. Так что это не ответ.

Нет уж, сэр. Вы видели и слышали в своей жизни, наверняка, много всякого, но здесь к правде вы определённо не готовы.

– Потому что не хочу. Хотя понимаю, что таким слабым, как я, здесь совершенно не место, хотя страшно было от одной мысли попасться вам на глаза после уже второй идиотской выходки. Но я, может быть, трусиха, бестолочь, посредственность - но я не предательница. Если вы захотите от меня избавиться - то избавитесь, но сама я этого делать не буду.

Она облизнула пересохшие губы.

– Я хочу быть здесь, хочу внести хотя бы какую-то посильную лепту в борьбе за общее дело. И хочу однажды услышать, что вы меня простили. Может быть, не сейчас, позже. Пока я достаточно счастлива от того, что вы снова разговариваете со мной.

Она ожидала в ответ чего-то едкого, но он неожиданно улыбнулся.

– Прощаю. Но ты знаешь, что ты сейчас должна пообещать.

– Больше никогда не предпринимать ничего без вашего приказа.

– Звучит, конечно, прекрасно, но малоисполнимо. Всегда может сложиться такая ситуация, когда придётся действовать самостоятельно. Не попадаться, Мина, не попадаться.

Он потрепал её по плечу и добавил:

– По крайней мере, пока не будешь знать, что сможешь выбраться сама.

– Да, сэр, я поняла. Спасибо вам, сэр.

– Теперь иди. Твои друзья, наверное, уже собираются на кухне…

Она повернулась, удивляясь этому совершенно дикому ощущению покоя при понимании, что ей сейчас предстоит обратный путь тем же образом. И всё же она не могла не спросить:

– Почему перенесли дату атаки? - боясь услышать, что полагали, что она выдала первоначальный план.

– Мистик показалось, что они засекли её манипуляции. Подозрение пока не подтвердилось, но в эти дни там было как-то излишне людно. Ну, с другой стороны, тебя бы, наверное, расстроило, если б всё произошло без тебя?

– Разумеется, сэр. Я надеялась принять в этом участие, вместе с друзьями. Конечно, моя разбитая физиономия вряд ли будет выглядеть через двое суток намного лучше, но зато можно использовать меня как психологическое оружие.

Магнето положил ладони ей на плечи.

– Ты ведь понимаешь, что там можешь встретить её? Не обязательно, разумеется, что так случится, но по всей вероятности, она прикреплена именно к этой базе.

Да в этом нет ничего странного, со вздохом подумала Мина. В чём в чём, а тут вполне естественно, если все ниточки тянутся к какому-то одному центру. Ведь и за исчезновением - и таким шокирующим появлением - Магды, и за этими браслетами стоит одна и та же сила.

– Понимаю. И я готова к этому.

– Уверена?

Ну а если - нет, то что? Дома оставаться? Вот уж дудки. Точно дудки. Не тогда, когда решается всё.

– Уверена. Страхи надо преодолевать, верно? Я не могу отказаться от возможности убедиться, что на сей раз не подведу свою команду.

– Ты должна понимать - она действует не по своей воле. Но должна так же понимать - мы не знаем, осталась ли у неё ещё своя воля. И не знаем, обратимо ли то, что с ней сделали, и будет ли у нас возможность это проверить.

Вот уж что верно, то верно… А не потому ли и сложно было отказаться от этой авантюры, что хотелось проверить, есть ли она ещё, своя воля, или только твоя?

– И это я тоже понимаю. Я не собираюсь умирать. Магда не могла бы захотеть меня убить, никогда не смогла бы. А те, кто хотел бы сделать это её руками, должны понять, что у них ничего не получится.

– Это может быть очень тяжело для тебя. Тяжелее, чем для твоих друзей - это ты знала её половину жизни, не они.

– Да. Но именно поэтому это… моя задача. Я не могу возлагать её на них. Может, и легче б было надеяться, что я просто не встречусь с ней, но… нет. Легче станет тогда, когда этот вопрос… будет разрешён так или иначе. Тяжелее жить с мыслью о том, что однажды она появится снова на пути у меня или, того хуже, кого-то ещё. И вообще - что она живёт в таком состоянии… хуже смерти. Оболочки без разума, без памяти. Зная её - она предпочла бы умереть.

Зная её… Кого на этом свете она знала лучше, чем Магду? Не мать и отца, какими бы доверительными их отношения ни были… когда-то. Никто и никогда не был ближе. Они знали мнения друг друга по всем вопросам, когда-либо возникавшим в их жизни. И если было б в жизни что-то, чего нельзя было доверить Магде, то можно не сомневаться - это нельзя б было доверить вообще никому. А у неё, у Магды - было такое?

Наверняка, она знала, что такое страх. Всё-таки, это она предложила побег. Но даже боясь чего-то, она предпочитала действовать. Она перешагивала этот страх. Перепрыгивала, как расщелины в горах. Просто однажды её силы не хватило, и она сорвалась.

– Это, конечно, не то, что тебе сейчас хотелось бы слышать, но лучше ты услышишь об этом сейчас, чем будешь осознавать, столкнувшись. Вовсе не факт, что у неё нет памяти. Возможно, всё, что она помнит, больше не имеет для неё значения. Да, в том числе и ты. Обработка сознания бывает разная. Ты немного побыла под этим прессом, Нора дольше, и ты видишь, как её это сломало. А с Магдой у них было больше времени. Такие вещи не делаются быстро, потому что не достигаются грубым напором. Это кропотливая работа по выворачиванию, перестройке сознания, смене плюсов на минусы, белого на чёрное.

– Я знаю это, точнее - я видела результат, но я не могу поверить, что такое действительно может быть. Магда… - она запнулась, не зная, что сказать. Никогда не сдавалась, никогда не предала бы друзей? Но произошло и то, и другое, она сама видела это.

– Ты считала её сильной, сильнее тебя, тем, на что всегда можно положиться. Я не сомневаюсь, что она была сильной, просто они оказались сильней. Человек вовсе не такая уж статичная система, людям свойственно меняться, особенно под воздействием сильных потрясений. Она осталась одна, потеряла всё, ей не за что было больше сражаться - и она поддалась.

– Я не могу представить, чтоб Магда… Магда, какой я её знала… Значит, той Магды больше нет. Впрочем, я столько привыкала к мысли о её смерти, что не буду привыкать обратно. Умерла - значит умерла.

Кто бы говорил о промывке мозгов… Как вот ты сумел промыть их так, до спокойного согласия убить лучшую подругу? Хотя надо признать, она уже готова была к такому решению. Если не тогда, когда очнулась на кушетке у Алекса после бесславного завершения своего участия в атаке на склад, то после двух суток в общении с мистером Бейглом точно. Магда слишком долго была её идеалом, и было, конечно, обидно в самые тяжёлые минуты не иметь перед собой этого ориентира - «вот если б Магда»… Обидно, но справедливо. Однажды силу - или хотя бы упрямство - приходится искать в себе самой. Однажды наши детские идеалы рассыпаются, как песок. Не жить ведь с мыслью о том, что если Магда сдалась - она сдалась бы тоже, и ещё быстрее, и ещё плачевнее. То, что было лицом её веры, стало лицом её поражения. И если она будет молиться о том, чтоб это пришлось сделать кому-то другому - значит, это пустило в ней столь глубокую трещину, что очень скоро её разрушит. Они, Санни и Керк, хотя бы не видели своими глазами пустые, безразличные глаза Магды. (Действительно ли она не понимала, кто перед ней? Почему же, почему она тогда побежала?). Они не знают, насколько это страшно, и она не должна утешать себя мыслью, что для них это не так страшно, это слишком большая трусость даже для неё. И не должны узнать.