Самый бесполезный мутант

Мина молчала, думая сейчас, конечно, не о себе - об Алексе. Хотелось спросить Саймона, говорили ли они с Алексом об этом, но пока держалась. А Саймон, видимо, думал, что задел её сейчас за живое, что поэтому она молчит.

– Да, наверное, не мне тебе это говорить, у меня не было такого опыта. Мне сложно представить себя на твоём месте, что бы я чувствовал. Я просто хотел бы, чтоб ты перестала переживать из-за этого.

Саймону действительно повезло, его родители верили в достаточно удачные сказки. Вот семья Куго, и многих других - в неудачные.

– Переживай не переживай, того, что у обычных людей рождаются дети-мутанты, не изменишь. Сколько ни говори, как это несправедливо по отношению к тем и другим.

– Ну, родителей да, не выбирают. Но мы можем выбирать тех, с кем будем создавать свою семью. Ну, семью - это, может, громко сказано, не об этом сейчас рассуждать. Вообще, свою пару.

– Обычно считается, что тут мы ещё менее вольны в выборе.

– Ты же сказала тогда, что не веришь в эту чушь про истинные половинки.

– Не верю, точнее… не важно. Если влюблённость и создание пары не считать взаимообязательными условиями, то ты, конечно, прав.

Саймон пожал плечами.

– О таких материях спорить - последнее дело. Я просто надеюсь, что среди мутантов тоже выбор достаточно широк, чтоб не влюбляться в людей.

– А ты был в кого-нибудь влюблён?

– Честно говоря - не знаю. То есть, мне нравились некоторые девчонки - из соседей, и в колледже… Но прямо чтоб влюбиться - не знаю. Не было такого, чтоб какая-то одна казалась лучше всех остальных. Хотя, была одна встреча… Я, правда, не уверен теперь, что мне это попросту не приснилось. Слишком уж это было… сказочно.

– Сказочно?

– Самое подходящее слово, как ни глупо звучит. Солнечный, чудесный весенний денёк, я освободился пораньше - мне вместо зачёта учли участие в олимпиаде, и я пошёл дожидаться Коди на набережную. Мы любили там гулять вместе. И там я познакомился с девушкой. Мне кажется, я где-то видел её раньше, может, выхватывал взглядом в толпе, потому что она была необыкновенно красива. Но она точно не училась ни в нашем колледже, ни во франклиновском - там Коди часто бывал и всех самых красивых девчонок знал, он не мог не познакомить меня с такой волшебной девушкой. Так что версия, что мне просто напекло голову жарким весенним солнышком, остаётся ведущей. Ну, я заподозрил бы Коди, если б точно не знал, что препод по истории Средних веков будет мучить его не меньше часа, и что он не стал бы разыгрывать меня подобным образом. Ну или действительно, поверить, что это была русалка или сошедший с неба ангел… Даже не вспомнить, о какой чепухе мы тогда болтали, и как я решился на то, чтоб её поцеловать. Девушку, с которой только познакомился! Или это она меня поцеловала? Не важно. Это действительно было похоже на оживший сон, в жизни так не бывает.

Он рассказывал, а Мина пыталась представить. Обычно буксующее воображение тут вело себя идеально, она словно видела это всё - волны, лениво щекочущие нагретый солнцем камень, ослепительные блики, играющие на воде, и двоих, бродящих по колено в воде, сидящих на тёплом песке, пахнущем водорослями, весной, счастьем. Несмело сплетающиеся пальцы - страшно ведь, что видение окажется неосязаемым, утечёт с ладони в этот песок. Густые сочные пряди с запутавшимися в них лепестками, бросающие тень на дышащие юным зноем плечи. Голоса, срываемые лёгким весенним ветром.

– И… всё? Ты не пытался её найти?

– Как? Я не знал даже её имени. Она начала разговор с какой-то совершенно неожиданной фразы, точно не с того, чтоб представиться. А потом вообще… Такой глупостью было б говорить о именах, кто где живёт или учится. И… нет, я бы и не стал. Видишь ли, это было в день перед тем, как… как всё закончилось. Вся моя прежняя жизнь. После этого сложно думать о волшебных видениях на набережной. Конечно, позже, когда немного успокоился, я вспоминал этот день. Но он всё меньше казался мне реальным. Это было как концентрированное выражение всей моей жизни, последняя яркая вспышка перед тем, как детская яркость картинки сменилась взрослыми тёмными тонами. Лучше вспоминать это именно как сказку, нечто такое же приятное, как съеденное мороженое или запуск воздушного змея, чем думать, что это было б слишком большой удачей, чтоб она тоже оказалась мутантом, и как изменилось бы её лицо, узнай она обо мне правду.

========== Часть 10 ==========

– Вон они, голубчики, - Множитель сплюнул осевшую на губах пыль и передал бинокль Мистик, - всё как по-писанному. Сейчас они вынуждены будут остановиться на переезде…

– А если не остановятся?

– Поезд проходит здесь в 8.03, - он развернул соратницу, вместе с биноклем, в противоположную сторону, являя каменистую насыпь, поросшую редким пропитанным мазутными парами сорняком, и железнодорожника на пороге будки, щурящегося на поднимающееся солнце и почёсывающего пузо, - куда они денутся?

– В отличие от поезда, у них поминутного расписания нет. Проскочат.

– Ну, вот если проскочат, тогда и будем думать, что делать.

– Гениально!

Из-за горизонта показалась тёмная точка полицейского фургона, и дальнейшие характеристики интеллектуального уровня Множителя, морального уровня всех его предков и его возможных взаимоотношений с этим бурьяном, покрытым таким слоем пыли, что листва от этого клонилась к земле, замерли у Мистик на устах.

– Погоди, всего одна машина? Серьёзно?

– А ты думаешь, я мог ещё и поимённо состав экипажа вычислить? Будем надеяться, это потому, что они такие беспечные, а не потому, что они везут только часть арестованных.

– Зачем им это?

– Вот и я думаю, вряд ли каких-то они просто облюбовали и решили оставить себе.

– Слышите? Похоже, поезд.

– Ну вот, теперь просто молитесь, чтоб они оказались здесь одновременно. Молиться - это, в конце концов, ненапряжно.

Наверное, когда в плотной завесе взбаламученной дорожной пыли сквозь грохот проносящегося впереди поезда ты слышишь стук в боковое стекло и какие-то невнятные крики - хотя до этого, сколько ехал, на довольно открытом пространстве ты не видел ни души - стоило б как-то напрячься. Но офицер Эллис как-то не сообразил. Он совершенно рефлекторно опустил стекло - ну, а кого он мог бояться на пустынной дороге, кроме, разве что, ребят, отгороженных от него металлической переборкой, но их-то он имел основания не бояться? И так же рефлекторно он согнулся, зажимая нос, когда в кабину ворвалась душная жёлтая взвесь, ну а дальше он ничего не помнил.

– Что за… - успел издать его напарник с водительского места, когда по его щеке скользнули чьи-то пальцы - и пылевая завеса сменилась темнотой.

– Отлично! Я ж говорил, сегодня прямо наш день. Теперь тащим их в кювет…

Мистик проводила взглядом очередной вагон.

– Хорошо, что это товарняк и что будка с другой стороны. Вероятно, нас вообще никто не видел…

– Так, я буду этим, - Множитель кивнул на заботливо уложенного в невысокий бурьян полицейского и опустился на корточки, расстёгивая его жилет, - а ты - тем. Ну, временно исполняющим обязанности. Думаю, у меня получится. У меня открытое, вызывающее расположение лицо.

– Кто тебе это сказал? - Мистик закашлялась и с отвращением сплюнула пыль.

– Мама.

– А, ну если мама, спорить не буду. Я с этой женщиной не имела чести быть знакома, но почему-то верю в её богатейшие душевные качества.

Последние вагоны безразлично проносились мимо, когда Мистик и Санни подтащили второго, а Джимми уже заканчивал переоблачение.

– Ну вот, можешь считать, что дело сделано.

– Мы просто утащим их вместе с фургоном? - охнула Санни, выпуская из рук живой груз.

– Разумеется, детка, а ты хотела предложить переться пешком и раньше времени привлечь внимание брошенным полицейским фургоном? Благословенна будь пыль, надо сказать, словно ничего и не произошло.