Страница 48 из 90
Мина встала перемешать картошку, заодно засыпала в заварник свежую заварку.
– Даже удивительно слышать про такую беспечность.
– Да, мне теперь было бы тоже, - Саймон выводил докатившейся до него ручкой каракули на краю журнального листа, - а тогда… Не то чтоб весь мир казался добрым, но мир вокруг Коди точно должен был быть добрым. Но в один день всё закончилось. Коди должен был придти к нам в гости…
– К вам - это домой? А твои родители знали, что он мутант?
– Знали, но они предпочитали называть это иначе. Они, так сказать, верили, что нам дано больше, чем кажется…
– В смысле?
– Ну, - он смущённо улыбнулся, - что человек может развить в себе какие-нибудь волшебные способности. Открыть третий глаз, научиться управлять всякими там энергиями… Они даже познакомились в тусовке таких вот увлекающихся паранормальщиной, на выезде к каким-то индейским священным местам. Да, даром, что оба наполовину китайцы. В общем, с их точки зрения с Коди всё было нормально, ему просто удалось раскрыть внутренний потенциал, который есть в каждом человеке.
Чего только не бывает на белом свете. Хотя, почему это должно удивлять больше, чем рассуждения на тему бога и дьявола?
– И… что было дальше?
– Я в тот день внепланово задержался, нужно было сдать работу, а передо мной была очередь из пяти самых занудных студентов, у которых вечно куча вопросов. Я, правда, не стал совсем уж примерно ждать своей очереди, протиснулся внаглую после второго, но всё-таки, наверное, это сыграло свою роль. Да, что только не влияет на нашу жизнь… На подходе к дому ко мне прицепился какой-то сектант. Я никак не мог от него отделаться, грубить я не любил, а намёков он никак не хотел понимать. Мои родители совершенно не умели отшивать такую публику, даже если то, что они несли, совершенно не совпадало с их собственными убеждениями, и мне никак не хотелось тащить его до квартиры, но я понадеялся, что Коди с ним как-нибудь справится, у таких субъектов ведь обычно плохо с чувством юмора. Когда я поднимался к нашей квартире, я уже чувствовал, что что-то не так. Но не мог же я просто развернуться и побежать прочь. Я зашёл… И первое, что я увидел - это руку мамы в дверном проёме гостиной. Там было всё залито кровью, многие вещи перевёрнуты, но первое, что я увидел - это её руку. Сведённые судорогой пальцы. Я не знаю, как я не умер прямо там, какая сила двинула мои ноги дальше, к гостиной. Там, в гостиной, стояли демоны. Позже я понял, что они просто были одеты в тёмное, с закрытыми лицами, но тогда это были просто демоны. Я не помню даже, сколько их было. Помню, что двое добивали моего отца, он ещё стонал, а один вкладывал в мёртвую руку Коди окровавленный тесак. И вроде, был кто-то ещё… Один из них поднял голову, мы встретились глазами. Я узнал нашего соседа. Это отвратительно, осознать, что твой сосед демон, даже если он никогда не был особенно любезным, считал твоих родителей чокнутыми и здоровался с тобой сквозь зубы. Бывает, что люди просто не любят друг друга, неприятно, но такова жизнь. Как и с шутками Коди, которые не всем нравились. Я бросился бежать… Я понимал, что моим близким уже ничем не помочь, и эти чёрные фигуры внушали мне ужас, которого я не испытывал ни до, ни после. Конечно, далеко я не убежал, они загнали меня в угол на лестничной площадке… Тогда мои способности проявились снова, я заслонился от их ударов. А когда я открыл зажмуренные глаза, то увидел демонов мёртвыми, а лицо сектанта изменилось в совершенно нечеловеческое. Мистик, опоздавшая на эти же полчаса, как и я. Потому что в этот день следила не за Коди, а за мной. Она объяснила, что собиралась забрать Коди, которому всё более несомненно угрожала опасность. Но когда начала подозревать, что я тоже мутант, решила проследить и за мной, чтобы проверить это предположение. Если б нам совсем немного хватило времени, если б я сам раньше понял, что я мутант, мы могли б сейчас быть здесь вместе с Коди, а мои родители были живы. Хотя, я в этом совсем не уверен. Раз уж эти ублюдки решили убить нас обоих - все знали, что я мутант, кроме меня самого - они могли, по крайней мере, делать это не у меня дома, подкараулить нас где-нибудь вдвоём, как в прошлый раз. Но они решили убить и наши семьи. Хотя должны были понимать, что это - люди. Просто так. За то, что они связаны с нами кровными узами, за то, что не отреклись от нас. Мать и сестра Коди тоже были мертвы. Они погибли часа за два до моих родителей.
Мина повернула вентиль в исходное положение, отставила кастрюлю с горячей конфорки и долго грела руки о чашку с чаем, прежде чем передать её Саймону - пыталась унять озноб.
– Да… В человеческом мире тебе больше не о чем жалеть.
– Жалеть всегда найдётся, о чём, - Саймон обхватил кружку тем же жестом, - всё-таки в основном нас окружали хорошие люди. Хороший город… Но даже в самом лучшем городе живёт тьма.
– Но ты легко присоединился…
– Без колебаний. Остаться и надеяться на правосудие над теми, кто ускользнул тогда от правосудия Мистик? Я понаблюдал тогда это правосудие издали. Убийство моих родителей приписали Коди. Там было полно кровавых отпечатков чужих ботинок, и отпечатков пальцев, наверное, тоже, и едва ли вообще никто не видел странную компанию посторонних, входящую в подъезд. Просто всем так показалось удобней. Зачем искать, стараться, если можно воспользоваться корявой инсценировкой? Поджог дома Коди объявили же неисправностью проводки. Хотя соседка видела какую-то подозрительную шпану в зарослях у забора. Но раз она стара и немощна, то можно сказать, что она не в себе, и не принимать во внимание её показания. Потому что так удобней… Ну, объявили бы сумасшедшим ещё и меня, странно, что ли, помешаться, увидев такое? Когда я был младше, я верил, что полиция непогрешима, что там работают супергерои, которые всегда настигают негодяев и защищают невинных. Когда я стал старше, то понял, что там работают обычные люди, которые тоже ошибаются, ленятся, поддаются искушениям взяток, но надо прощать им недостатки, веря, что они, во всяком случае, стараются быть лучше. И я продолжал верить, что у тебя никогда не будет врагов, если ты будешь относиться к миру по-доброму, если никогда не начнёшь первым. Коди в это верил. Он уверенно заявлял, что у него нет врагов. А потом мои родители умерли только потому, что любили меня, любили Коди и верили в сказки. Коди умер только потому, что превращал холл колледжа в старинную бальную залу и преображал уборщицу в даму в высоком парике и кринолинах, и смотрел, как студенты трут глаза и украдкой щипают себя, не решаясь сказать, что они видят. Я должен был умереть с ними вместе, и на какую-то часть я умер.
Мина отхлебнула чай - навела слишком густо, оказался очень горьким.
– Извини, что заставила тебя вспомнить об этом. Вряд ли тебе хочется вспоминать о прошлом.
– Ну, ты же не думаешь, что я вспоминаю только тогда, когда меня о чём-нибудь спрашивают? Любая боль со временем утихает. Пока, конечно, времени прошло недостаточно. Но по крайней мере, я перестал считать себя виноватым. В том, что не придавал значения косым взглядам, думал, что злыми шепотками всё всегда будет ограничиваться, а их ведь можно просто не слышать. В том, что не плюнул тогда на эту проклятую работу, может быть, все вместе мы сумели бы отбиться… В том, что спасли не Коди, а меня. Всё это проходит. И у тебя пройдёт.
Мина потянулась за чайником, долить кипятка - отчасти потому, что всё-таки слишком горько, отчасти потому, что чай был уже не такой горячий, чтоб выгнать внутренний озноб.
– Даже не знаю, что страшнее. Когда твои близкие не приняли тебя, узнав, кто ты есть, возненавидели или просто испугались, или когда не отреклись, не предали - но их любовь стоила им самим жизни.
– Может, я так говорю потому, что своя боль самая страшная, но мне кажется, страшнее потерять. Знать, что твои добрые, сумасбродные, самые любящие на свете родители радовались перед смертью только одному - что тебя не было там. А те, кто не понял и не принял… Понятно, какое-то время из-за этого будешь не спать ночами, мучиться, не зная, то ли жалеть себя, то ли ненавидеть… Но в конце концов поймёшь, что те, кто не принял - просто не твои люди. Какими бы близкими они ни казались. Даже если это родители, братья или сёстры - не важно. Это не твои люди, и они тебя недостойны. Надо просто оставить их в прошлом со всем тем, что они теперь против тебя имеют. Лучше тут ненавидеть других, чем себя.