Вопрос веры

– Ты поэтому не веришь в бога, Дэвид, да? Потому что он тоже создал людей… для чего-то?

– Может быть… Может быть, мне противна сама эта мысль, да. Творение, замысел… планы, заповеди… грех, искупление… Бог, который предвидел, что человек совершит грехопадение – и ничего не сделал! Бог, который создал своё творение несовершенным – и потом наказал его за это. Бог, который дал заповеди – и дал потребность их нарушать… Бог, который сам создал дьявола и сам обрёк его и тех, кто последовал за ним, на вечные муки. Чем не ворлонец? Я не способен поверить в идиота с нечеловеческой силой, для которого весь мир, чужие жизни – игрушки, развлечение его скуки! Кто навяливает человеку нелепый порядок его заповедей лишь из противодействия дьяволу с его потворством хаосу инстинктов, равно не думая, как больно для человека – и порядок, и хаос…

– Ты ненавидишь законы и рамки? Но ведь ты минбарец…

– На этот случай я человек! Я полукровка, Адриана, и я хорошо понимаю, что все живые существа – полукровки порядка и хаоса, и преступно тянуть их в какую-то одну сторону – как пытаться отсечь одну их часть…

– То есть, считаешь, правильно, когда человека раздирают противоречия?

– Неизвестно, были бы противоречия, если бы наши мозги с зари времён не промывались то Тенями, то ворлонцами! Неизвестно, было ли бы в нас в пещерные времена стремление к войнам и насилию, если бы нас не подталкивали к этому… сторонники эволюции… Неизвестно, боялись ли бы люди дьявола так сильно, если б не бог. Это вечное стремление людей… постичь божью волю, сообразовать свои действия с ней… Когда есть проще, естественнее и ближе ориентиры! Просто не причинять боли, просто желать помочь, желать познать, улучшить… Было б правильно, если б теперь, после того, как ушли ворлонцы, люди закрыли церкви и просто, без затей, без громких имён и невнятных заповедей, были братьями друг другу… Почему люди так боятся быть свободными? Даже телепаты… венец творения…

Адриана смотрела в лицо Дэвида долго, пристально.

– Знаешь, я тут вспомнила легенду… апокриф… учение… ну, не знаю, как сказать… одной земной секты… Мне одна женщина в Ледяном городе рассказывала, она сама не помнила ни подробностей, ни названия секты. Будто то, первое пришествие Христа было неудачным, распятие не было в планах, а было нарушением плана, оно не дало Христу сделать всё задуманное до конца. И вот, спустя две тысячи лет, он родился вновь, чтобы закончить начатое тогда.

– Я изучал многие земные верования, но это мне не попадалось. Наверное, это какая-то очень мелкая секта? А… к чему ты это вспомнила?

– Честно? Сама не знаю.

Ожила связь – засада по ту сторону дороги спрашивала о готовности. Но Дэвид уже и сам слышал мотор приближающейся машины.

В короткой, но яростной схватке – важно было не дать пассажирам захваченной машины связаться, например, с гарнизоном – двое гвардейцев были убиты, ещё трое сидели теперь, связанные, с тихим шипением осыпая неожиданных бандитов проклятьями.

– Жалко, только пятеро… Я думал, их больше будет.

– Куда больше, они ж провиант везут, тут и одного шофёра хватило бы. Это уж так, для важности. И на том, как говорится, спасибо. Что, ребят, может, мы тогда скатаемся, а вы…

– Здесь вас подождём? – невесело усмехнулся Дэвид, - нет уж.

Тальяро был несказанно рад тому факту, что убиты гвардейцы были бескровно – мундиры не пострадали.

– Эх, не мой немного размерчик… А на вас так, наверное, и вовсе болтаться будет… Ну да что поделаешь, не на рынке, чтоб выбирать…

– Стойте! Вы что, собираетесь бросить их прямо здесь, раздетых?

Тальяро посмотрел на Дэвида озадаченно.

– А что с ними ещё делать?

– На дворе, строго говоря, зима. Как мы можем говорить о благе для Центавра, если на нас лежит вина за смерть уже двоих центавриан? Вы хотите прибавить к этому ещё троих?

Взгляд Адрианы был молчаливо-красноречив и выражал примерно «Вот видите, как мне повезло с напарником?». Судя по взгляду Тальяро, ему… ну, не то чтоб легче бы было, если бы с грандиозной застудой мочевого пузыря мучился не он один, но всё же, пусть хмуро и нервно, он спросил:

– А что ты предлагаешь?

– Тут в полу люк… похоже, что-то вроде… Ну, грузового отделения… Вытащим всё оттуда и засунем их туда, обернём нашей одеждой… Это всё-таки лучше, чем замерзать в степи, разве нет?

– Ненормальный, - проворчал Эрма, поднимая створки люка.

Что ещё, они считали, они замечательно придумали – кроме того, чтоб выгружать ящики с провиантов самим, не дожидаясь, пока кто-то сунется и обнаружит, что ящики стояли просто в кузове, а «трюм» занят кое-чем интересным – это выспросить у этих троих их имена и имена погибших товарищей. На всякий случай. И не ошиблись – начальник гарнизона и правда удивился с порога, что провиант подвезли не те, кто делал это обычно.

– А что Юро с его ребятками?

Тальяро неопределённо махнул рукой.

– Двое на гаупвахте отдыхают – то ли перепились, то ли в карты проигрались, один вовсе в госпитале – с крыши навернулся… Остальные не знаю, да только вот нас послали.

– Ну да не суть. Который с крыши сиганул? Не Сарофи? Этот мог… А это ещё что за доходяги? Какой только сброд уже в гвардию не берут, а! Им хоть шестнадцать-то есть? По виду так школьники.

Тальяро понизил голос.

– Эти доходяги – не из простых, вообще-то, родов. Это их папаши жизни поучить решили – в гвардию направили.

– Ишь ты…

И в общем-то, всё, наверное, шло бы как по маслу, Тальяро уже начал подбираться к теме заветного бункера – словоохотливый начальник явно был не прочь поговорить с новыми лицами, обратно гнать сразу и не думал, но, на беду, какой-то крутившийся у машины механик услышал внутри подозрительный стук-шорох…

– Э, а это ещё что такое? Так, ребята, давайте-ка пообщаемся уже без анекдотов…

Адриана прикрыла глаза. Всякое у них уже было, но такого грандиозного провала – ещё не было. «Андо, любовь моя, ты будешь очень обижаться, если я убью Дэвида?».

Их втолкнули в небольшой, неплохо обставленный кабинет, двое сразу встали у дверей, секретарь за своим столом едва сдержал порыв выскочить и таращиться во все глаза, зато всем собой изобразил рвение записывать всё – каждое слово, даже каждое междометие. Начальник – при свете они этого немолодого, грузноватого центаврианина с квадратным подбородком и каким-то обидно коротким и жидковатым гребнем разглядели лучше – прохаживался мимо них, заложив крупные волосатые руки за спину.

– Значит так, ребятки… Связаться с вашей базой – точнее, ничерта не вашей, конечно, я сейчас не могу – связь, видать, на погоду барахлит… Ну, свяжусь позже. А пока вас послушаю. Постарайтесь придумать такое объяснение, в которое я поверю. А лучше правду. Что же это Сарофи, который, вроде как, в госпитале, у вас в этом ящике делал? Или у вас там нынче госпиталь?

Тальяро молчал – запасной легенды он не готовил, в его планы попасться не входило. Он и так убил достаточно времени и сил, чтобы выяснить всё, что могло им помочь, о гарнизонах полигона и городишки, снабжавшего полигоновских продуктами.

– Правду? – хмыкнула Адриана, - уверены?

– Ты мне позубоскаль! – гвардеец сорвал с головы Адрианы шлем, - ба! А где волосы? Моль съела? Или ты переодетый велида, или вовсе девка! Ну, и то и то неплохо, мои солдатики тут по полгода без всяких развлечений…

Адриана спокойно улыбнулась – угроза её не пугала. Во-первых, не очень-то ей верилось, что прямо по полгода без всяких развлечений, по лицам тех двоих у двери, по крайней мере, ясно читалось, что в самоволку в ближайшую деревню они при любой возможности бегают, во-вторых, чего вообще бояться, искомых отверстий они на её спине точно не найдут. А если пытливая натура и поведёт дальше – что, вообще, с землянкой после центаврианки делать? Кому это надо, за каким интересом?

Дэвид отодвинулся дальше к стене – очень не хотелось, чтобы следующим шлем сдёрнули с него. Его голова удивит их ещё больше.