Наследие Изначальных

Повисла звенящая тишина, во время которой Вадим невольно жадно и потрясённо разглядывал длинную тощую фигуру напротив, мертвенное, печальное лицо существа, заявляющего, что ему уже 150 лет, и размышлял, каких трудов ему стоило жить среди других разумных неузнанным. Всё время — вот так в капюшоне и перчатках? Да, по-видимому, так. А что же написано в его документах? Ведь не мог он прибыть сюда работать совершенно без документов?

— Простите меня, если я ошибаюсь и моя ошибка покажется для вас оскорбительной. Вы предполагаете, что животное, о котором шла речь — ваш пропавший сын?

Ранни кивнул — как-то даже, похоже, облегчённо.

— Да, господин Алварес. Думаю, вы можете меня понять. Я был бы рад, если б было иное объяснение. Нет, мой сын никогда… никого не кусал. Тот мой сын, каким я его знал. Но я уже 4 года ничего не знаю о его судьбе. Возможно, те руки, в которые он попал, сумели его принудить… участвовать в этом. Он не мог бы быть единоличным виновником всего этого — осушить столько тел не смогли бы и сотня ранни. И физических сил на столько взрослых, сильных противников не хватило б и взрослому ранни, не то что подростку — наши силы велики, но не безграничны. Но слухи ползут быстро, господин Алварес. У ремонтников только и разговоров, что про кровососущего монстра, сеющего трупы…

Альтака в таких случаях говорит, что пора разворачивать очередную кампанию по борьбе с избытком свободного времени — раз остаются силы сплетничать. И вроде бы с одной стороны понятно, что как ни велика станция — а некоторых вещей не скроешь, да не то чтоб и тщательно их скрывали, не самим же медсёстрам было грузить для кремации тела, а к чему привлёк хотя бы одного силовика — о том, считай, известил всю станцию по громкоговорителю. Но с другой… зачем ремонтников-то такими байками развлекать?

— Если они слышали об укусах — то должны были слышать и о том, что они были лишь на некоторых телах, и не являлись причиной смерти ни в одном случае — вся кровь из тел была выкачана специальным оборудованием. Если и предполагать, что кто-то создаёт себе запас такой специфической провизии — он явно выбрал не лучших доноров. И если уж вспоминать фольклор о кровососущих тварях, то следует вспомнить заодно, что в разных культурах бывали в прошлом, иногда не столь уж и далёком, весьма любопытные традиции. Например, пить кровь врага, да. Или сделать кубок из его черепа…

— Я рад, что вы это понимаете, господин Алварес. Но вы также понимаете, насколько сложное это положение для нас. Если среди этих убийц действительно мой сын…

— Что, для начала, вилами на воде писано. Есть и такая версия, что это мистификация с непонятной целью. Я не понимаю одного — как все эти годы вы спокойно жили при том, что ваш сын исчез?

Глаза ранни сверкнули.

— Спокойно?! О, спокойно я не жил ни минуты! Но что я мог сделать, что? Я не мог, как любой гражданин ваших, нормальных миров пойти и заявить о его исчезновении. Мне пришлось бы раскрыть себя и подвергнуть его ещё большей угрозе… Все эти годы мы просто выживали, делали всё, чтоб не обнаруживать себя, и я мог мечтать только об одном — чтоб всё оставалось так! Это моя вина, конечно. Я не должен был позволять себе заводить семью, выпускать ещё одного ранни в мир, где нам не место. Теперь я в тупике, но моему сыну, возможно, во сто крат хуже…

— Но вы всё же решились придти сюда и раскрыть себя передо мной. И я считаю, вы поступили правильно и следовало сделать это намного раньше. Мир неизбежно привыкает к непохожим, а искать вашего сына силами полиции Альянса — гораздо продуктивнее, чем просто молиться о нём и корить себя. Расскажите мне больше — о своём мире, о том, как попали в наш мир, об обстоятельствах исчезновения вашего сына. Впрочем, подождите, я позову мою коллегу, ей, как медику, думаю, тем более будет интересно… И вместе мы… Ну, думаю, сможем составить все необходимые документы, чтобы заявить Альянсу о вашей расе и приложить все силы, чтобы найти и вашего сына, и ваш мир. Ведь вы хотели бы вернуться домой?

Раймон долго пристально вглядывался в лицо человека.

— Вам… не кажется отвратительным всё то, что я вам рассказал? Вы не считаете нас адскими чудовищами?

— Нет, а с чего бы? Да, понимаю, вы, узнав, что в наших мирах есть легенды о ночных монстрах, пьющих кровь, могли предположить, что приём для вас… будет не самый тёплый, настороженный… Но по правде, я не вижу в этом восприятии ничего логичного. Питание кровью едва ли хуже, чем питание мясом, забирая кровь, можно оставить жертву в живых, забирая мясо — однозначно нет. А большинство рас, у которых такие легенды есть, так или иначе плотоядны, в смысле, всеядны… А в наше время верят в фольклорных вампиров очень немногие, научная мысль давно доказала, что процент реальных основ в этих легендах, в сравнении с фантазиями, очень невелик. И… поверьте, я сделаю всё, чтобы найти вашего сына. Когда-то, как раз тоже четыре года назад, так же похитили моего брата. Я не теряю надежды его найти. Вы тоже не теряйте надежды.

Дайенн расчёсывала Нирле волосы после душа. В последнее время между их сменами девочка жила то у неё, то у Тийлы Нанкто, и вскоре Дайенн обнаружила, что её не то что не напрягает необходимость заботиться о «подарке» с Зафранта, а даже нравится. Может быть, она просто тосковала о сестре, и девочка напоминала ей их с Мирьен беспечное детство… Вот, например, сейчас она поймала себя на размышлении, что всё-таки очень жаль, что душ здесь только ионный, а как хорошо бы было набрать для Нирлы горячую ванну. Такую, как у них в детстве — с собранными мамой травами, с потешными плавающими игрушками — они меняли цвет по мере остывания воды… Надо будет, когда мама снова спросит, чего ей прислать, попросить ещё этого масла для волос, на двоих им с Нирлой нужно всё-таки побольше. И, наверное, прислать что-то из их с Мирьен детской одежды, а то Нирлу, конечно, с миру по нитке одевают, но как это выглядит — понятно. Нет, конечно, не у Алвареса же её селить, Дайенн была в его комнате один раз и поражалась, как он сам-то там выживает, а уж селить в этот бардак ребёнка…

Уже традиционно во время их рабочих смен Нирла слонялась по отделению, ища, кому чем быть полезной, или сидела, по составленной Вадимом прописи училась писать — он обещал устроить её перевод на Корианну, в один из столичных интернатов, где вместе с корианцами жили и дети работающих на Корианне людей и других иномирцев, у кого не было возможности, как у Алваресов и Александер-Ханниривер, воспитывать детей дома, а отсылать их на историческую родину хотелось ещё меньше… За прошедшие годы там немного привыкли по крайней мере к некоторым видам инопланетян, и брать ответственность за детей, когда это не беспомощные младенцы, уже не боялись. Дайенн прекрасно понимала, что её возражения, что голиане до сих пор в этот список не входили, несостоятельны — не корианцы и не Алварес лично изъяли этого ребёнка из родного мира, и наивно надеяться, что Малхутарро щепетильно заботился бы над созданием для неё идеальных условий, не такова цена этому товару, и не таков подход к вопросу у хозяина, как у того же Туфайонта…

Ну, может, и не Алваресу решать, куда отправляться жить ребёнку, но кому — тоже непонятно, Гархилл вёл по этому поводу какую-то переписку, но подробностей пока не оглашал, а спрашивать никто не решался — Гархилл, как главный, делами и так завален. Альтака долго ворчал, что отделение не детский сад, но как-то довольно быстро девочка нашла путь и к его суровому сердцу. Возможно, тем, что охотно бегала для него за кофе, когда ему не хотелось самому отрывать задницу от кресла.

А может быть, не могла не подумать Дайенн, Нирла просто отвлекает её от неудобных, неприятных мыслей. Оттягивает момент, когда нужно будет связываться с алитом Соуком и прилежно передавать ему очередные крупицы откровений Алвареса. Зачем? Какой в этом смысл? Ей не положено и задаваться подобными вопросами, но что уж поделаешь, она задавалась.