Страница 171 из 320
Вадим смотрел на меня в полном безмолвии, даже рот приоткрыв от удивления, чего я за ним никогда не замечала.
- То есть, все это время… Нет, подожди, - он опять опустошил свою рюмку, тряхнув головой, и только сейчас по легкой затуманенности глаз я увидела, что алкоголь все таки возымел на него действие. А я вот, наоборот, резко протрезвела.
– Выходит, все те слова, которые он написал – тебе... Ты истолковала как обвинение? А главного так и не поняла?
- Чего – не поняла? - от моей изначальной неуверенности не осталось и следа. Теперь по-настоящему зла была я - за всю эту путаницу, за неуместные сказки о любви, за обвинение в безнадеге и депрессивности, а ведь я всего-навсего хотела говорить правду. - Не было там главного, вообще! С какого-то перепугу Яр внезапно решил, что ему пора, а сам прикрылся высокопарными словами о вечных истинах, о смысле жизни, о какой-то там абстрактной любви как смысле всего сущего! А на самом деле – где она, эта любовь, со всей ее живительной силой, огромным сердцем и чем там еще... прекрасными глазами? Где!? Одни красивые слова, которые хороши на бумаге, в прощальном письме, а с жизнью они имеют очень мало общего!
- Мало общего? – повторил Вадим страшным голосом, даже приподнимаясь со своего места. - Мало, говоришь, общего?! Алексия… Да ты совсем, что ли, дура? Да ведь это я. Я - та самая любовь, о которой говорилось в письме. Та, которая совсем рядом. Только руку протяни.
- Что? – только и могла переспросить я, и тут между нами наступила тишина.
Мы уставились друг на друга, будто видя в первый раз, при сероватом свете несмелого зимнего утра, а мир за окном замер, пораженный. Вокруг действительно не раздавалось ни звука. Подобное безмолвие оглушало сильнее самого раскатистого грома.
- Повторяю еще раз, - без лишних колебаний ломая хрустальную хрупкость момента, заговорил Вадим - резко, отрывисто, не скрывая охватившего его волнения. - Любовь, о которой писал Ярослав – моя. Логично предположить, что к тебе. И я бы поздравил тебя с прозрением, да только вижу, что ты опять не поняла ни слова!
Я продолжала смотреть на него, не мигая. Потрясение не давало мне шансов даже попытаться вникнуть в смысл сказанного.
– Алексия. Да раскрой же ты глаза, - устало добавил Вадим после небольшой паузы, откидываясь на спинку стула. - Твой Яр еще тогда понял, что я убью каждого, кто вздумает хоть немного отравить тебе жизнь. В тот день мы все забыли об осторожности. Ты - просто светилась от счастья, хотя до сих пор считаешь это неприличным. Я выдал себя с потрохами - но невозможно оставаться равнодушным, когда ты светишься от счастья. Да все гости поняли - все, кроме тебя! Ярослав написал в письме прямым текстом – без любви нет жизни, поэтому я формально ходячий труп, а у тебя она есть, все время рядом! И вот ты сидишь передо мной спустя полтора года и доказываешь, что никаких чувств, мать твою, не существует и все это только красивые сказки!
Очередная напряженная пауза, повисшая после этих слов, становилась все невыносимее. Теперь я должна была разрушить ее, Вадим уже все сказал.
Тянуть с ответом было невозможно, иначе в мозгу рисковала лопнуть очень важная струна, а потерять связь с реальностью мне сейчас очень не хотелось. Уж слишком она была дорога мне, эта реальность.
Поэтому, наконец, собравшись с силами, я выдала крайне философскую фразу:
- По-моему, нам надо еще выпить.
Вадим внезапно расхохотался – то ли искренне, то ли с горькой иронией, я не смогла понять.
- А что - очень дельная мысль! Когда момент достаточно неловкий - лучше повысить градус. Давай сюда, – он потянулся к бутылке с шампанским, чтобы долить мне в бокал.
- Нет, мне лучше того, что ты пьешь…
- Даже так? - глядя на меня недобрым саркастическим взглядом, подытожил он. – Ну что ж, всегда приятно узнать, что твое признание в чувствах вызывает у дамы желание перейти с шампанского на водку.
Мы выпили в полном безмолвии, которое больше не тяготило. Это были последние секунды перед новым стартом. Момент решительного шага неумолимо приближался, нужно было что-то сделать, ситуация больше не могла оставаться подвешенной в воздухе.
Осушив последние капли, я медленно встала, подошла к сидящему напротив Вадиму, наклонилась над ним низко-низко и впилась взглядом в его лицо. Оно не было мне чужим – сильное, волевое лицо небанального человека. Я смотрела ему в глаза так же легко, как и в свое отражение в зеркале, понимая, что уже давно приняла его как родственную душу, хотя раньше считала это категорически невозможным. Но от мысли, что этот взрослый, уверенный в себе, сильный мужчина может меня любить – то есть, хотеть в безраздельное владение мою душу и тело, становилось смешно и немного тоскливо.
Будто я забыла, кто такая на самом деле.
Слишком разными мы были – как солнце и подсолнух, как луна и лужа, ее отражающая.
- Ты же сам в это не веришь, – произнесла я слегка заплетающимся языком, продолжая сверлить Вадима пристальным взглядом. – Ты… все путаешь. Свою доброту и заботу – путаешь с любовью. Я ведь не самая умная из тех, с кем ты привык общаться. И уж точно – не самая красивая. Самая проблемная – это да. Отбираю у тебя все силы, все твое внимание. Тебя просто не остается на других людей, вот ты и решил, что это любовь. И другие тоже… так решили.
Эти слова стали для него едва ли не оскорблением. Я поняла это по тому, как стремительно Вадим поднялся с места и сделал несколько шагов мне навстречу, вынуждая попятиться.
- Вот только, не надо дешевых провокаций, ладно? – процедил он сквозь зубы, прижимая меня к стене, и возвращая бумеранг пристального взгляда с утроенной силой. – Не надо меня дразнить. Если ты начнешь брать меня на слабо - я сделаю это. Докажу тебе свои чувства. Только я человек азартный, Алексия, могу перегнуть палку, чтоб ты совсем не сомневалась. И тогда ты крепко пожалеешь о своих играх в кошки-мышки.