Страница 68 из 142
Постепенно клубки здешних «саргассов» и «ламинарий» дно почти полностью перекрыли. И вода помутнела, местами над водорослями крахмальный кисель напоминая обилием снующего в ней планктона. Чисто заливные луга или плантация, где специально нечто очень питательное и полезное выращивают. Сначала подумал: насчет плантаций во мне снова воображение на поводу антропоморфизма пошло, но когда в зарослях те же «актинии» увидел на равном расстоянии друг от друга и словно бы расчертившие «саргассы» с «ламинариями» на квадраты, понял: в натуре культурное подводное земледелие, где «актинии» – вместо ограды.
По поводу «кому», ответ скоро в виду поимелся. В виде тех самых «щадуарфылов грозных» из Дрыгуанкулева эпоса.
Действительно, если их с кем сравнивать, то первыми на ум гигантские кальмары приходят. По крайней мере, эти такие же здоровущие. Голова тупорылая, с пастью вытянутой вперед с округлыми зубами на капканоподобных челюстях и краями вниз опущенной, отчего зверюги смотрелись унылыми флегмами. Крупные, со сковородку, глаза так расположены, чтобы стереоскопически обзор градусов на 340 перед собой держать и успеть на сзади подкрадывающегося врага среагировать. Бочкообразное тело, широкое за головой, дальше сужается, заканчиваясь классной биологической системой рулевых пластин в четырех плоскостях – по горизонтали длинные, по вертикали округлые, лопатоподобные. Удобно налево-направо и вверх-вниз маневрировать. От «плечевого» пояса почти до хвоста тело растянуто кожистой складкой, как у ската или манты. Волнообразно изгибаясь, она в полете-плавании придаёт щадуарфылам скорость, да и уворачиваться-кувыркаться от хышшников легче, а если кому не повезет, то, вдоль себя поворачиваясь, крылом щадуарфыл либо волну нагонит, либо по борту вдарит и запросто «курмангарчан восьмивесельный» опрокинет. Но самое прикольное - передние плавники-ласты у щадуарфылов превратились в подобие рук. Даже подобия пальцев на конце их обозначились - во льду процарапываться, пропитания в запас, как лыка с дерева, надрать, а коли умудриться врага по роже съездить (это я про коллег Дрыгуанкуля), то у врага, пожалуй, рожа без лица останется. Плеч нет: «руки» от тела отходят, как две веточки на развилке, поэтому малоподвижные - на одну треть от длины к голове изгибаются. Хватает глаза прикрыть или под подбородком (которого у щадуарфылов нет) ладошки сложить на манер католиков во время молитвы. В общем, те еще красавцы…
И было тех красавцев по пути моего следование целое стадо. Паслись себе, мне ностальгически коров на нашем Лещихинском лугу напомнив, и я головой покрутил, носом пепелаца туда-сюда порыскал: коли стадо, то и пастух где-нибудь прячется…
Нифига! Погорячился питающихся щадуарфылов стадом обозвать. Правильнее будет - дружеским коллективом на корпоративном пикнике или посетителями рабочей столовой во время обеденного перерыва.
Заметив «Навигатор», они мигом развернулись, словно по команде (а может, и по команде), и выстроились оборонительным полумесяцем. Некоторые – разведчики или просто задурно храбрые – ко мне кинулись, и у троих я заметил в «ладошках» зажатые не пойми откуда и когда взятые булыжники. Эти трое, ближе подскочив, в пепелац булыжники по принципу римской катапульты с ходу засвиндячили. Понятно, в ожиданиях пепелацу вред нанести им обломалось, но недружественность по отношению ко мне они недвусмысленно продемонстрировали.
Еще и залапонили что-то резкое, звуками-щелчками обильное и наверняка оскорбительное. (Система мониторинга у меня отлажена: звуки извне приглушенно в кабину транслировались с обязательной системой фокусировки и усиления всего необычного и полезную информацию несущего.) Неогвиры без подсказки ментальную ревизию щадуарфыльих мозгов провели и перевод выдали (с радостью надо мною, отцом-командиром и повелевателем, мягко говоря, иронизируя):
- Вор!!! Убийца!!! Извращенец!!! Садист!!! Маньяк!!! Ненасытная утроба!!! Кржинджер супзуривый!!! Козел перхотный!!! – ну и полный набор нелестных характеристик, вплоть до матерных. Вряд ли цветистые обороты, столь характерные для непечатного великого и могучего, в щадуарфыльем языке имелись – это, скорее, Неогвиры нездоровую инициативу решили проявить.
Мало что подводные фермеры меня конкретно покритиковали, смотрю, а помимо троицы камнебросателей некоторые критики острогами вооружились – полутораметровыми заточенными костягами с крючком ниже острия. Что против «Навигатора» оружие не фонтан, поняли, лишь когда у первых, которые на прозрачный фонарь командной рубки кинулись, костяги переломались. Однако тупо продолжали лупасить по поверхности сферы со всей дури. Выходит, не такие уж и разумные. Не дотягивают до контакта. Никому ведь в голову не придет дипломатические отношения с прайдом орангутангов налаживать – хоть и человекоподобные и слегка разумные, но звери, однако. Вот и здешние щадуарфылы – приматы моря, как нашенские дельфины. Много насчет разумности про дельфинов когда-то говорили, но представления об их сапиенсности оказались явно преувеличенными. А что щадуарфылы материться умеют и сообща коллективом на меня набросились, то это - по ведомству рабочих возгласов и отработанного инстинкта обороняться от крупных хищников (?) или мелких пакостников, которые по Мирскому океану на восьмивесельных курмангарчанах плавают. Или ходят, как у моряков говорить принято.
Обломавшись с тыканьем острогами, щадурфылы применили новую тактику. Которые с острогами, тыкать не перестали, хотя у многих вместо острог в руколапах остались обломки не больше карандаша, но прочие подняли со дна пучок лианообразных водорослей, размотали и получившейся псевдосетью попытались «Навигатор» укутать. Я терпеливо укутать себя дал, а когда грязноватые бледно-зеленые с коричневым оттенком «лианы» несколько раз крест-накрест «Навигатор» облепили, прикололся: на поверхность пепелаца сигнал для силового поля выдал и на десяток метров в сторону от получившейся оплетки телепортировался. У щадуарфылов реакция на фокус, естественно, шоковая. И в моей неуязвимости убедились, и труды понапрасну пропали. Немалые, кстати сказать, труды – они же при моем попустительстве и терпеливом ожидании умудрились «Навигатор» опутать, как если бы обмотать бутылочку «Имунеле» стандартной катушкой ниток. И на тебе – оплетка форму пепелаца сохранила, а сам пепелац сквозь нее наружу просочился. И обидно, и охренеть…