Страница 7 из 203
Элин старательно выводила буквы под шорох бумаги и стук перьев о чернильницы. Тише бывало разве что у той же самой госпожи Деак, но потому только, что никто ничего не успевал, и на разговоры не было ни времени, ни сил у усыпленного сознания.
Профессор Коппенс уже развесил плакаты, когда явилась стриженая сестра, как выяснилось, по имени Конла, держа в руках скомканную свою куртенку. Руки ее, показавшиеся из коротких рукавов рубашки, были белые в синеву.
– Так и бегала раздетая? – удивился профессор Коппенс. Сдернул со стула свою куртку, накинул ей на плечи. Элин сжала зубы, подумала: нечестно.
– Я поймала, – сказала Конла. Ее начало потряхивать.
Профессор Коппенс поманил всех, взял сверток, положил на парту новенького, очертил ладонью купол и развернул. Тут же взметнулась, ударилась о невидимую преграду и упала на парту взъерошенная пепельная птичка, и забегало по столешнице что-то еще живое. Кто-то вскрикнул, кто-то сказал: фу-у!
– Иди-ка вымой руки, – сказал профессор Коппенс, похлопал Конлу по плечу, отошел, достал из одного из шкафов ящик, сказал разбирать перчатки, надел сам, поймал крысу за хвост. Студенты опять сказали: фу-у! Элин долго выбирала в ящике перчатки, хотя они все были одинаковы, потом сказала себе не бояться и смотреть.
– Вообще говоря, городские птицы не намного чище городских крыс, – сказал профессор Коппенс. Крыса в его хватке дергалась. Птичка все пыталась взлететь, купол (ограничение на живую органику, подумала Элин) не пускал ее, она падала на парту и снова вскакивала на лапы. – Ну что, кого будем резать? Нам нужен всего один объект.
“Птицу, птицу тогда отпустите!” – загомонила толпа. Элин напирали на спину и чуть не вжимали в плечо новенького.
– Жальче птиц, чем крыс, а?
– Мне жальче крыс, – сказала пухлая Орифия. Сложила пальцами крошечное отверстие. – У птиц вот такусенький мозг и ума не больше, а крысы очень умные.
“Птицу, птицу отпустить!” – настаивали студенты, они же воспитанники.
– Подчиняюсь грубой силе, – сказал профессор Коппенс, сгреб птицу свободной рукой, сказал вернувшейся Конле надевать перчатки, отдал ей трофей и сказал: – Охотнику и распоряжаться дичью. Хотя можно было бы сохранить для другой группы...
Воспитанники завопили: отпустить! Конла смотрела темными глазами на торчавшую из кулака птичью голову, и Элин представила отчего-то, как она эту самую голову откусывает. Устыдилась: если самой уже впору ловить и есть живность, это не значит, что и другие деградировали до хищной своей основы.
Конла, придерживая локтем створку окна, высунулась, вытянула руки, выпустила птицу. Студенты навалились на нее сверху, желая углядеть, как освобожденный пленник летит над двором, описывает нервный круг над горой кирпичей под навесом и летит обратно, взмывает к крыше.
– Лорды и леди, удовлетворили ли вы свои милосердные чувства? Возвращайтесь ко мне, мне без вас одиноко. И расстелите кто-нибудь бумагу.
Пока на парте новенького расстилали холст, рисовали на нем схемы и писали знаки вдоль линий, профессор Коппенс давал всем по очереди подержать крысу за хвост. Элин часто сглатывала и дрожала от отвращения, но тоже взяла в свой черед. Крыса извивалась и пыталась, кажется, укусить. Профессор говорил, что перчатки толстые, крысиным зубам их не взять. Элин быстро передала крысу спокойно взявшему ее Ферику и попросилась лучше записывать все происходящее на доске.
Профессор же Коппенс говорил, поставив на бумагу жестяной поддон и грохоча теперь там инструментами:
– Заклятие отложенной смерти нужно будет скорее для целителей, чем для некромантов. Кто из вас хочет быть некромантом?
Несколько ребят подняли руки. Элин не знала ни одного. Впрочем, она до сего дня знала по именам намного меньше народу. Хмыкнула про себя. Некромантов «лесопилка» не выпускает, это тонкое, изысканное и востребованное искусство, требующее дисциплины и образования. Основы некромантии здесь – именно что основы, пережиток тех времен, когда магия не разошлась еще по отдельным дисциплинам, заклятий было мало, и маг знал и умел сотворить их все. Дисциплины взаимопроникают и переплетаются и посейчас, хорошо образованный маг должен иметь представление обо всех сферах искусства. Хотя бы знать достаточно, чтобы не наколдовать ничего опасного по неведению. Маг должен быть безопасен. И полезен, хотя это и вторично.
Тот, кто не пройдет обучение хотя бы в подобном «лесопилке» заведении, не может считаться безопасным, и будет изгнан из границ государства. Или умерщвлен, если дар его настолько силен, что, не обузданный, навлечет беды на окружающих.
Это рассказывал господин заместитель по воспитанию в первый день перед занятиями. Элин сидела в первом ряду со стопкой пособий на коленях и разглядывала подновленную краску на стенах. Были видны мазки: темно-зеленый по выцветшему зеленому.
– ...попадает к вам, то он уже окончательно мертв. Заклятие отложенной смерти работает с живыми. Мы тут сделали минут на пятнадцать, но если масштаб побольше, – профессор Коппенс показал руками. В одной был зажат кривой нож, – то оно может длиться и час. Больше незачем, потому что кровь все равно останавливается, ткани начинают реагировать на это, подпортятся, пока вы целый час возитесь. Час, собственно – это если совместить с заклятием консервации. Вы уже проходили? Нет? Ну ладно. Все поняли, в общем?
– То есть, если ты под этим заклятием умер, ты не мертв, пока оно действует? – спросила Резель. Она держала тетрадь с подложенной книгой и записывала. – А если тебя... ну, не знаю, убили ножом, а пока ты был под заклинанием, залатали рану, то как?
– Кто ответит? – спросил профессор Коппенс.