Группа дополнительных занятий

Так вот, в этих новеллах граф первым делом бросался на поиски мотива. По крайней мере, в пересказах тети.

– Как мы будем искать мотив? – спросила Резель. – Спрашивать всех, кому он что плохого сделал? Бедненький...

– Шашни завел не с тем, с кем надо, – сказал Кенан, – вот его и того, сразу после перепихона.

Он провел пальцем у горла. Элин подумала, что где-то видела этот жест, а Резель возмутилась:

– Только бы тебе про это дело!

Кенан пожал плечами: пахнет.

– Наверное, сверху тянет, – сказал Конла, подвигала ноздрями, – опять она там молоденького жарит.

– Может, это оборотень, – сказал Ферик. Пересек комнату, присел у головы, натянул рукав на ладонь, ткнул в висок, повернул. – Глядите, как отгрызено. У нас в деревне волки заели одного, так было похоже.

– Это не оборотень, – сказал Конла.

– Предупреждение еще не сняли, – сказала Орифия, – значит, он до сих пор на свободе. Может быть, он пробрался в здание и... гм...

– Это не оборотень.

– Между прочим, – продолжала Орифия, – смотрите, какое замечательное изолированное помещение. Оборотень сам не пробрался бы сюда, но его могли бы заманить, запереть, а профессор Коппенс мог бы наткнуться – с известными для себя последствиями.

– Это не оборотень.

– Профессор вряд ли стоял бы смирно, пока его ели, – сказал Нейл, – а тут все довольно чисто, мебель цела. Либо кто-то все прибрал после, либо схватка произошла не здесь.

– Это не оборотень!

– И заодно, здесь должны валяться все остальные... э... части, – сказала Элин, – если оборотень их, конечно, не употребил.

Раздался вопль и стук. Конла, выпучив глаза, орала и колотила пятками по полу. Когда все лица обратились к ней, она сказала:

– Это не оборотень, вашу мать, говорят вам, едрить через колено!

Нейл пришел в себя первым. Сказал мягко, как душевнобольной:

– Не стоит повышать голос, душенька, это не престало незамужницам.

– В жопу! – заявила Конла. – В жопу пошел со своей душенькой.

Она выдохнула и присела на корточки. Воззрилась снизу вверх.

Ферик прокашлялся и сказал осторожно:

– Может, и не оборотень. Может, и не откушено. А отрублено тупым чем-то. Топором-то аккуратнее, а вот колуном... был, не у нас, правда, а в соседней деревне, один мужик, убил жену спьяну, так ее, жены-то, брат мужика этого и раскидал в овсе. По всему полю потом находили. Вот как раз так как-то и было, как раздавлено.

– Какие очаровательные у вас родные места, – сказала Элин.

– Ну! Небо дальше взгляда и холмы...

Он улыбнулся, забыв, видимо, что у его ног лежит отделенная от тела голова. Элин возвела глаза к потолку, поправила волосы. Поглядела на стол, где дожидалось ее задание Йоаннеса, а заодно и порция общей домашней работы.

Сказала:

– Мы не обязаны бороться за истину. Эта находка нас ни к чему не принуждает.

– Но кто-то же его убил, – сказала Резель. Вздохнула. – Как жалко...

– Безусловно, – сказала Элин, – но настолько ли, чтобы подвергать себя опасности? Как тут верно было отмечено, никому не пойдет на пользу связь с преступлением. Так что предлагаю притвориться, что мы ничего не видели, поклясться в молчании и направить свои силы на то, что влияет на наши жизни непосредственно и в ближайшем будущем, то есть, на учебу.

– А это – не влияет? – спросила Орифия и показала на голову.

– Если мы правильно себя поведем, то – не должно.

Собрание переглядывалось интенсивнее, хрустели шеи. Элин ожидала, как оратор ожидает реакции толпы на блестящую речь.

– Что, засунуть обратно – и все? – спросил Кенан.

– Во-первых, спрятать... э... доказательство туда, где вы его нашли, – сказала Элин с готовностью. Она уже все продумала. – Во-вторых, оставить здесь все в таком виде, в каком было, вон, кровь натекла, и книги...

Ползать по полу и подтирать никто не хотел. Элин подумала, что они не слишком торопятся работать руками – для тех, кто избрал работу руками своим призванием, достала платок, присела. Конла затолкала голову за книги, пошарила еще там рукой, сказала: не-а, больше ничего нет. Элин, беря книги через платок, поправила ряд корешков, тщательно затерла капли на полу.

– Во-вторых, нужно скрыть следы на себе.

Собрание стало оглядывать себя и друг друга. Ферик наладился было снять рубашку с пятном на рукаве, но Элин остановила: если он будет расхаживать с голым торсом, то привлечет гораздо больше внимания. Спросила Резель:

– Есть ли возможность скрыть пятна так же, как вы сегодня скрыли... гкхм... нечто на мне?

– О, можно подумать, – подала голос Конла, – “нечто”. Что, женатый, что ли?

– Кто? – спросила Элин спокойно, чувствуя, что щеки наливаются пунцовым.

– Да хахаль твой, который тебе “нечто” оставляет. Чего стесняешься, женатый?

– Как вы могли такое подумать. Просто... не престало незамужнице ходить со следами ухаживаний  напоказ.

Нейл кивнул, будто бы со знанием дела. Элин только сейчас подумала, что он, прилично старше них, может уже быть женат.

Конла сказала, что не престало бы показывать совсем другие губы. Орифия засмеялась громче всех.

Резель тем временем прошептала, взявшись двумя пальцами за манжету Ферика, и рубашка засияла чистотой. Подозрительно, подумала Элин, он выйдет отсюда чище, чем вошел, но лучше так, чем рисковать. Отдала Резели свой платок, и скоро он тоже стал чист на взгляд, но по-прежнему неприятно влажен на ощупь.