Идол

Лунев вышел из оцепенения. Он рванулся за Ритой, даже сумел ухватить за руку.

– Ты с ума сошла? Там же кордоны! Тебя расстреляют нафиг.

– Пусть! – Рита вырвалась из его слабой хватки. – Я всё равно не живу!

Она пробежала немного, окинула взглядом мутневший горизонт – и снова двинулась вдаль, туда, где, без всякого сомнения, путь охраняли ряды людей в чёрной форме. Потому, потому только и нельзя в Ринордийск, она же знала прекрасно, не хуже Лунева.

– Рита! – предпринял он ещё одну попытку. Пусть же образумится!

– Нет! – бросила она, на секунду развернувшись. – Я не могу больше здесь оставаться. Ich ka

Лунев остался стоять на месте, смотря ей вслед. Рита исчезала вдали, теряясь в пелене надвигавшейся метели. Тысячи мелких снежинок кружились в беспорядочном танце и скрывали её от глаз Лунева.

– Сумасшедшая, – пробормотал он.

_____________

[1] Я не могу!

68.

– Надо уничтожить все копии, пока не поздно, – Зенкин переходил от стенки к стенке редисовской комнаты, прикидывая, что бы ещё сделать, дабы отвести беду. Чтобы как будто не было рукописей, ничего не было, время откатится назад…

– Все не получится, – с мрачным скептицизмом предупредил хозяин квартиры. Он, внешне спокойно, сидел в кресле рядом с большим красным телефоном на круглом столике. Аппарат молчал. Пока.

– Сколько получится! – Зенкин резко повернулся и нервно захлопал глазами. – Перезвонить всем, с кем мы можем связаться, и предупредить их…

Редисов с сомнением покачал головой.

– Что такое?

– Думаешь, телефоны не прослушиваются?

Зенкин потерянно окинул взглядом комнату. По всей видимости, эта мысль, хоть и настолько очевидная в общем контексте, сделалась для него открытием.

– Д-да, – медленно кивнул он. – Наверно, – и добавил тихо. – Говорят же, что Он всё слышит.

– Нас Он пока не услышал, судя по тому, что мы ещё здесь, – Редисов задумался. – Хотя не факт. Не исключено, что в эту самую минуту за нами уже едет чёрное авто.

Зенкин испуганно вытаращил глаза.

– Ты шутишь?

– Ничуть.

Они замерли, встретившись взглядами. Молчание, тяжёлое и беспросветное, повисло в комнате. Теперь всё серьёзно, серьёзнее, чем когда бы то ни было. Теперь уже не махнёшь рукой, не отшутишься с лёгким сердцем, наплевав на осторожность, не увильнёшь от ответа. Грозная действительность глядела на них в упор. Охота уже велась: за последнюю неделю прошёл шквал арестов среди столичной интеллигенции и богемы. Сомнений не оставалось: это начало массовой травли. Что же будет потом? Масштабы, до которых могло дойти в будущем, даже не хотелось представлять.

– Однако, если нас действительно ещё не услышали, надо срочно предпринимать меры, – Редисов быстро вскочил с кресла, нарушив иллюзию спокойствия. – Поговорить с теми, с кем можно связаться лично, без телефона. У кого из наших есть рукопись? Бобров, Гюрза, Адель… У Вивитова есть, не знаешь?

Зенкин подумал немного, развёл руками:

– Надо у него спросить. Я думаю, он надёжный человек…

– Положим.

Основывать всё на «положим» было невыносимо. А этот путь был единственным, который остался им: каждый вариант стал теперь неоднозначен, сомнителен, не проверен до конца, будто густой туман окутал их всех. Что за судьба такая, когда ничто не стоит надёжно, всё не закреплено и шатается, подвешенное за невидимые верёвочки; когда движешься осторожными мелкими шажками по узкой доске над бездной и не знаешь даже, имеет ли смысл твоя трижды осторожность: а вдруг верёвочки уже оборвались и вместе со всей доской ты летишь вниз?

– Ладно, пошли, – Редисов шагнул к входной двери, быстро накидывая куртку.

– Куда?

– Ко всем, о ком мы только что говорили, забирать копии рукописей, – он раздражённо уставился на Зенкина. – Или ты хочешь подождать, пока за нами в самом деле поедут?

– Нет-нет, – Зенкин быстро замотал головой. – Просто… я не думал, что пойдём сейчас. Ночь…

– Время не терпит! – Редисов почти сорвался, что бывало крайне редко у него. – Времени совсем нет! Ты это понимаешь?

Зенкин, и так уже вздрагивающий от любой тени после недавних новостей, поспешно согласился и устремился было за Редисовым. Но вдруг встал, как бы вспомнив о чём-то важном.

– Подожди. Мы всё про копии да про копии. А оригинал?

– Оригинал… у него, – притихшим голосом ответил Редисов.