Лабиринты

***

Я те­перь уз­на­ла, как те­бя лю­била 
И мгно­венье жиз­ни са­ма ос­та­нови­ла 
Все зам­ки сме­нила, всё те­бе прос­ти­ла 
Я те­перь уз­на­ла, как те­бя лю­била

День мед­ленно до­гора­ет в лу­чах за­ката. В ве­чер­нем не­бе сол­нце ле­ниво пол­зет к ли­нии го­ризон­та, ра­зук­ра­шивая его в цвет гра­нато­вых зе­рен. Каш­та­новые во­лосы рас­сы­пались шел­ко­вой вол­ной по пле­чам. Ко­рот­кая джин­со­вая юб­ка, мод­ная май­ка с ри­сун­ком-ба­боч­кой, бо­сонож­ки на тол­стой плат­форме – ей сно­ва двад­цать лет. Впе­реди без­за­бот­ное ле­то, мо­ре, га­леч­ный пляж; об­жи­га­ющие, тер­пкие по­целуи; не выс­ка­зан­ные приз­на­ния… 
А по­ка она идет вдоль под­москов­но­го шос­се. Ждет неч­то не­быва­лое. То, что раз­де­лит ее жизнь на «до» и «пос­ле». 
По пус­тынной до­роге не­сет­ся се­реб­ристый ав­то­мобиль, ос­тавля­ет за со­бой шлейф пы­ли. Но во­дитель яв­но раз­ду­мал ехать по сво­им де­лам. Ма­шина рез­ко тор­мо­зит, взвиз­ги­ва­ют пок­рышки, ос­тавляя чер­ный след про­тек­то­ров на ви­дав­шем ви­ды ас­фаль­те. 
Зад­ним хо­дом се­реб­ристое ав­то подъ­ез­жа­ет к де­вуш­ке. Де­ла­ет­ся страш­но. Хо­чет­ся бе­жать да­леко-да­леко, лишь бы не ви­деть во­дите­ля. Ес­ли он пос­мотрит на нее, то при­дет­ся стра­дать, пла­кать до хри­поты, до ре­зи в гор­ле; гло­тать горь­кие сле­зы у его мо­гилы; чувс­тво­вать ле­дяное ды­хание смер­ти ря­дом с со­бой… 
Нет! На­до бе­жать! 
Но­ги от­ка­зыва­ют­ся слу­жить сво­ей вла­дели­це. Ка­жет­ся, что вмес­то лег­ких за­рубеж­ных бо­соно­жек с ви­тыми ре­меш­ка­ми на но­гах – пу­довые ги­ри. Нет воз­можнос­ти убе­жать, скрыть­ся. Это судь­ба. А она нас­ти­га­ет сво­их лю­бимых иг­ру­шек вез­де, где бы ты ни был: до­ма, в гос­тях, ночью на пус­тынной про­селоч­ной до­роге, на мор­ском бе­регу или в ма­шине пос­ре­ди зас­тывше­го в ожи­дании гро­зы мил­ли­он­но­го го­рода. 
«Не сбе­жишь», - раз­но­сит­ся ше­пот со всех сто­рон, на­поми­на­ет шур­ша­ние зме­иной че­шуи. 
От­крыв во­дитель­скую двер­цу, из ма­шины вы­ходит муж­чи­на. На нем, не смот­ря на зной­ный ве­чер, ко­жаная кур­тка, джин­сы, ру­баш­ка-по­ло, крос­совки. Он хо­рош со­бой. Прек­расно зна­ет об этом. У не­го мно­го пок­лонниц, го­товых бе­жать за ним на край све­та по сне­гу бо­сыми но­гами. 
- Вот ку­да ты по­дева­лась, ведь­ма моя, - про­из­но­сит он иг­ри­во. Тря­сет го­ловой, от­бра­сывая с кра­сиво­го лба не­пос­лушную чел­ку. В гла­зах зас­ты­ва­ют сме­шин­ки, но тут же сме­ня­ют­ся крис­талла­ми си­него ль­да. Сей­час с ним шут­ки пло­хи! – Ксю­ша, по­чему я дол­жен го­нять­ся за то­бой? По­чему ты та­кая уп­ря­мая, а, де­воч­ка моя? 
- Ва­дим, - шеп­чет де­вуш­ка об­ре­чен­но. – Как ты… 
- Как я здесь очу­тил­ся? 
Он при­щури­ва­ет­ся, ус­ме­ха­ет­ся тон­ки­ми, но чувс­твен­но очер­ченны­ми гу­бами. Дос­та­ет си­гаре­ту из пач­ки «Маль­бо­ро». Бе­рет ее в рот, при­кури­ва­ет. С нас­лажде­ни­ем вы­пус­ка­ет дым. Приб­ли­жа­ет­ся к Ксе­нии – хищ­ный зверь го­тов к мол­ни­енос­но­му прыж­ку. Нет воз­можнос­ти для ма­нев­ра. Лю­бая по­пыт­ка к бегс­тву за­ранее об­ре­чена на про­вал. 
Сер­дце за­ходит­ся в бе­зудер­жном тан­це, вы­бива­ет­ся из рит­ма, вык­ру­чива­ет са­мые не­веро­ят­ные куль­би­ты. Хо­чет­ся ды­шать, а воз­дух гус­те­ет, ста­новит­ся вяз­кой суб­стан­ци­ей. Зем­ля ухо­дит из-под ног, по-преж­не­му при­рос­ших к до­роге. Еще од­на до­ля се­кун­ды – она упа­дёт. Рас­плас­та­ет­ся пе­ред муж­чи­ной, бу­дет ва­лять­ся тря­пич­ной кук­лой око­ло не­го. Он ведь при­вык к та­кому по­чита­нию, обо­жанию, выс­ка­зыва­нию жен­ско­го вни­мания… 
- Я всег­да был с то­бой ря­дом, ведь­моч­ка моя, - про­из­но­сит он на­иг­ранно-лас­ко­во, под­хо­дя так близ­ко, что мож­но вды­хать его за­пах. Его нас­то­ящий за­пах: си­гарет­ный дым, оде­колон с но­тами им­би­ря и бер­га­мота, тер­пкость ко­жи… Мож­но про­вес­ти ру­кой по его неб­ри­той ще­ке. За­пом­нить рель­еф ли­ца… 
- Ва­дим, - ед­ва слыш­но, на гра­ни слу­ха, шеп­чет Ксе­ния, не ве­ря се­бе, сво­им гла­зам. 
Он под­хо­дит еще бли­же. Мгно­вение – сжи­ма­ет ее в креп­ких объ­яти­ях. Его гу­бы мед­ленно сколь­зят от вис­ка к гла­зам, где зас­ты­ли на дро­жащих рес­ни­цах сле­зин­ки; от но­са к при­от­кры­тым гу­бам, с ко­торых го­това сор­вать­ся за­та­ен­ная моль­ба: «Не ухо­ди, не ос­тавляй! Мне пло­хо без те­бя! Ды­шать не­чем, жить не­зачем!». 
По­целуй же­лез­ным та­раном вы­бива­ет все мыс­ли из го­ловы. Ва­дим жад­но лас­ка­ет ее рот, да­рит вихрь же­лания, тот час, раз­несший­ся по все­му об­мякше­му те­лу в силь­ных муж­ских ру­ках. Его вкус не­воз­можно спу­тать ни с чь­им дру­гим. Он пь­ет ее до дна, что­бы сде­лать сво­бод­ной, плю­ющей на рам­ки и ог­ра­ниче­ния. Так слад­ко. По сер­дцу раз­ли­ва­ет­ся тре­пет­ная ис­то­ма, с губ сры­ва­ют­ся сто­ны. Ру­ки Ва­дима блуж­да­ют по ее бед­рам, спи­не, пле­чам. 
Они так дав­но не ви­делись. Она ску­чала, не мог­ла ды­шать без его губ, рук, взгля­дов… Не мог­ла без не­го. Ни се­кун­ды, ни ми­нуты. Вжать­ся в не­го всем те­лом, об­вить ру­ками, по­доб­но сталь­ным тро­сам. 
Вре­мени ма­ло! На­до спе­шить, ска­зать обо всем, приз­нать­ся, нас­ла­дить­ся друг дру­гом. Не по­терять, не от­пустить его. Ес­ли он ря­дом, то день не по­мер­кнет… Дер­жать­ся за Ва­дима. Толь­ко так они смо­гут быть вмес­те. Толь­ко не ночь! Сол­нце не дол­жно по­гас­нуть, уй­ти за край зем­ли. Оно обя­зано зас­тыть вмес­те с ох­рой об­ла­ков у края не­ба нав­сегда. 
Но не­пос­лушное све­тило про­дол­жа­ет кро­вото­чить в ог­не за­ката, ста­новясь по­хожим на прон­зенное кин­жа­лом сер­дце, от­да­ет пос­ледние си­лы, аго­низи­ру­ет и ско­ро ум­рет так же, как… 
Ва­дим! 
Нет! Она не до­пус­тит! Не прой­дет вновь сквозь ка­мен­ный ла­биринт стра­даний, бо­ли, не­выно­симых ду­шев­ных мук. Не ста­нет смот­реть в гла­за цве­та ла­зури, да­бы раз­гля­деть там от­те­нок ин­ди­го… Она ни­куда его не от­пустит, ос­та­вит ря­дом с со­бой, от­даст всё, что у нее есть, лишь бы он так и об­ни­мал ее… 
Ва­дим бе­реж­но отс­тра­ня­ет­ся, про­водит боль­шим паль­цем по ее при­пух­шим гу­бам. Неж­но гла­дит овал ли­ца. Его паль­цы тре­пет­но лас­ка­ют ко­жу. Хо­чет­ся мур­лы­кать сы­той кош­кой, те­реть­ся о ру­ку хо­зя­ина. Ре­шимость сду­ва­ет­ся воз­душным ша­риком. Она по­едет с ним. Не смо­жет удер­жать ря­дом. Ни­ког­да не мог­ла. 
«Раз­ве мож­но при­ручить ве­тер, Ксю­ня?» - всплы­ли от­ку­да-то из­да­лека сло­ва. 
Ва­дим – ве­тер. Сво­бод­ный, силь­ный. Сти­хий­ное бедс­твие, ура­ган или лас­ка­ющий бриз. Он та­кой. Дру­гого боль­ше не бу­дет. 
- Ты го­това, Ксю­ха? – хрип­ло го­ворит он. – По­еха­ли со мной. Бу­дем ехать быс­тро, всех об­го­ним. Толь­ко ты и я. 
Она при­жима­ет­ся к его силь­ной гру­ди. Слы­шит гул­кий стук жи­вого, быс­тро­го сер­дца. Мер­ный ритм. Так хо­рошо. Так спо­кой­но. 
По­ехать или ос­тать­ся? За­ман­чи­во: ехать по пус­тынно­му шос­се, об­го­няя об­ла­ка на не­бе, слу­шать му­зыку вет­ров, быть ря­дом с Ва­димом, дер­жать его за ру­ку, гром­ко сме­ять­ся шут­кам… 
Или ос­тать­ся? При­жимать­ся к не­му, впи­тывать за­пах, стис­ки­вать по­тер­тую ко­жу на кур­тке, дер­жать его. Чувс­тво­вать теп­лое те­ло, про­бовать гу­бы на вкус. За­быть­ся в его ру­ках. Ощу­щать се­бя глу­по ма­лень­кой дев­чонкой, ря­дом с ко­торой есть тот, кто силь­нее, с кем не страш­на ни од­на смерть… 
Он уй­дет! Его не удер­жишь! Всег­да ухо­дил… У­ехать с ним? Но как же они – Ан­дрей, Ва­дик, Ве­ра Пет­ровна? Они не смо­гут без нее. Как ког­да она не смог­ла без Ва­дима. 
- Ксю­ша, по­ра, за­бираю те­бя с со­бой, ведь­ма моя, - шеп­чет на ухо муж­чи­на, об­да­вая жар­ким ды­хани­ем. – За­беру всем на зло! Оди­ноко мне и пус­то там. Не хо­чу боль­ше быть один. Ты ме­ня всег­да теп­лом сог­ре­вала. С то­бой я по­чувс­тво­вал, что зна­чит нуж­ным быть. Едем, Ксю­ха. Ну! 
Ва­дим сжи­ма­ет ее пле­чи. До бо­ли, до хрус­та. Вгля­дыва­ет­ся в гла­за. Во взгля­де си­ний лед ра­нит ко­люч­ка­ми не­из­бывно­го от­ча­яния. Как тог­да, в пос­ледний миг пе­ред ка­тас­тро­фой, ког­да она вби­рала по кру­пицам его об­раз, каж­дую чер­точку ли­ца, из­ло­ман­ные жес­ты, ко­сые ух­мылки. 
- Я не мо­гу, - бор­мо­чет она. – Не мо­гу, Ва­дим. Я хо­чу, что­бы ты ос­тался со мной. Ну, по­жалуй­ста, ос­тань­ся здесь. 
По ще­ке ска­тилась сле­зин­ка, ув­ле­кая за со­бой со­леные ре­ки. Го­рячая пе­лена не да­ет рас­смот­реть зна­комые чер­ты. 
- Нет, здесь мне не мес­то, - горь­ко про­из­но­сит он. На­чина­ет мед­ленно отс­тра­нять­ся. 
- Ва­дим! – с губ кам­не­падом сры­ва­ет­ся ис­тошный крик. – Не на­до, про­шу! Ос­тань­ся со мной. Ну про­шу те­бя. Ты же мо­жешь. Ты все мо­жешь. Толь­ко будь здесь. 
- Ксе­ня, не мес­то те­бе и мне «здесь». На­до выб­рать, слы­шишь?! – еда ли не ры­чит он ей в ли­цо. 
- Я не мо­гу, - обес­си­лен­но бор­мо­чет она, да­вясь ры­дани­ями. – Я хо­чу быть здесь ря­дом с то­бой. Нав­сегда. 
- Тог­да по­еха­ли, ес­ли «нав­сегда», - хмы­ка­ет муж­чи­на, рас­ку­ривая оче­ред­ную си­гаре­ту. 
Она лишь мо­та­ет го­ловой, сгла­тыва­ет горь­ко-со­леные сле­зы. Сер­дце внут­ри об­ры­ва­ет­ся. Он опять ухо­дит! И нет сил его ос­та­новить. По­тому что он так ре­шил. Всег­да ре­шал… 
- Ну, как зна­ешь, - Ва­дим хмы­ка­ет, вы­пус­кая дым. При­щури­ва­ет­ся, гля­дя на сол­нце, мед­ленно гас­ну­щее у го­ризон­та, сжи­ра­ющее пос­ледние лу­чи баг­ро­вого за­ката. 
- Тог­да я возь­му его, ведь­ма, - уг­ро­жа­юще про­из­но­сит он, ки­вая го­ловой в бок. 
Око­ло ма­шины сто­ит мо­лодой па­рень: рас­ко­сые си­ние гла­за, мод­ная стриж­ка, от­кры­ва­ющая вы­сокий лоб, озор­ная улыб­ка с ямоч­ка­ми на ще­ках; свет­лые джин­сы, яр­ко-зе­леные крос­совки, май­ка с ри­сун­ком че­репа. Не зер­каль­ное отоб­ра­жение Ва­дима, но очень, очень по­хож. Слов­но сош­лись в один миг прош­лое и нас­то­ящее. Две эпо­хи в двух лю­дях. 
- Нет, - Ксе­ния кри­чит, что есть сил. – Толь­ко не его! 
Она под­бе­га­ет к Ва­диму. По­рывис­то об­ни­ма­ет его. Пок­ры­ва­ет по­целу­ями ру­ки, ли­цо, гу­бы. Пы­та­ет­ся вжать­ся в не­го, лишь бы он ус­лы­шал. Лишь бы рас­та­яли ле­дяные ко­люч­ки в его гла­зах. 
- Толь­ко не сын. Про­шу те­бя, зак­ли­наю! Ва­дим, он дол­жен жить. Ему так ма­ло лет. Он не ис­пы­тал и до­ли то­го, что пе­режил ты. Ну я умо­ляю те­бя! Возь­ми ме­ня с со­бой, а его ос­тавь здесь…. 
- Поз­дно, Ксю­ха. Ты сде­лала свой вы­бор, - отс­тра­нен­но го­ворит Ва­дим, по-преж­не­му лю­бу­ясь за­мер­шим в не­бе за­ревом уми­ра­юще­го днев­но­го све­та. Рдя­ные лу­чи мед­ленно то­нут в нас­ту­па­ющей си­неве но­чи. Над го­ловой за­жига­ют­ся пер­вые зе­лено­ватые звез­ды. 
- Я хо­тела ос­тать­ся с то­бой. Пос­ме­ла по­думать о бу­дущем. Я хо­тела! – кри­чит она, уда­ряя его в грудь ку­лаком. – И ты ушел, а ме­ня зас­та­вил жить. Я да­ла сло­во, черт бы те­бя поб­рал! Я жи­ла, как обе­щала. А так хо­тела к те­бе. Уй­ти к те­бе, быть вмес­те, у­ехать да­леко… А те­перь ты хо­чешь заб­рать с со­бой мо­его сы­на?! За что? Я не смо­гу без не­го! 
Ксе­ния зах­ле­быва­ет­ся ры­дани­ями, па­да­ет на ко­лени. Ва­дим рез­ко под­хва­тыва­ет ее, встря­хива­ет, слов­но тря­пич­ную кук­лу. Зас­тавля­ет смот­реть ему в гла­за. 
- А за­тем, что­бы ты, на­конец, ска­зала мне, Ксю­ша! 
- Что? – бе­зутеш­но ры­дая, кри­чит она. 
- То, что дав­но хо­тела. Я не мо­гу быть один там… Со сво­ей лю­бовью. Боль­но мне, Ксю­ха! Ска­жи! – сло­ва он буд­то вып­ле­выва­ет. – Не мо­гу! Знать хо­чу! 
- Я… Не мо­гу… 
- Мо­жешь, - ти­хо бор­мо­чет Ва­дим. Бе­реж­но сти­ра­ет гу­бами ее сле­зы. – Тшш, моя ведь­моч­ка. Прос­то ска­жи. Это так прос­то. – Его гу­бы про­дол­жа­ют це­ловать гла­за, пить ее сле­зы. Ру­ки блуж­да­ют по те­лу. Сог­ре­ва­ют. Да­ют неж­ность. От­ча­яние убе­га­ет оке­ан­ской вол­ной. 
Ксе­ния за­дыха­ет­ся. Не мо­жет соп­ро­тив­лять­ся. Вновь те­ря­ет­ся в пле­ну силь­ных муж­ских рук и бар­ха­тис­то­го го­лоса, на­кинув­ше­го лас­со на все те­ло. Лас­ки бе­редят ду­шу. Все по­тай­ные шка­тул­ки па­мяти от­кры­ва­ют­ся, чу­ланы ду­ши рас­па­хива­ют двер­цы. На во­лю вы­рыва­ет­ся вихрь об­жи­га­ющих эмо­ций. Сер­дце рвет­ся из тем­ни­цы гру­ди на во­лю. Ва­дим про­дол­жа­ет шеп­тать на уш­ко неж­ные сло­ва. 
- Ведь­ма, моя де­воч­ка, - ти­хо бор­мо­чет Ва­дим. – Ты же дав­но ска­зать хо­тела. Я то­же, а ты ме­ня ос­та­нови­ла. Пом­нишь? 
- Нет… 
- Уп­ря­мая дев­чонка, - с болью го­ворит он. Мор­щится. Ка­ча­ет го­ловой. – Тог­да я по­шел… 
- По­дож­ди! Ва­дим… Я… 
- Да, ведь­моч­ка моя, - его паль­цы сколь­зят по ее ли­цу, уби­ра­ют со­леные до­рож­ки слез. Ксе­ния смар­ги­ва­ет сле­зы. Сгла­тыва­ет про­тив­ный ком. 
- Я люб­лю те­бя, - на гра­ни от­ча­яния шеп­чет она на ухо. – Ва­дим, я люб­лю те­бя! Лю­била! – сры­ва­ет­ся де­вуш­ка на крик. – Те­бя не ста­ло, а я… Да­вилась чувс­тва­ми, уми­рала каж­дый день, а ночью вос­кре­сала, по­тому что ты мне снил­ся. Я бо­ялась, я так бо­ялась сде­лать приз­на­ние са­мой се­бе. Лю­бовь – это ведь с же­нами, а с та­кими как я… Ты сам так ска­зал! 
- Ду­роч­ка моя, Ксю­ха, ка­кая ж ты ду­роч­ка, - Ва­дим улы­ба­ет­ся, при­жима­ет ее к се­бе креп­ко-креп­ко. – Я те­бя очень люб­лю. Лю­бил тог­да, унес с со­бой часть те­бя. Сей­час возь­ми. Лю­би еще и их… 
- Ко­го? – не­до­уме­ва­ет Ксе­ния. – У ме­ня есть ты. 
- Нет, Ксю, ме­ня те­перь сов­сем нет, - ти­хо про­из­но­сит муж­чи­на. – Я ухо­жу, а у те­бя ос­та­ют­ся они. 
- Ан­дрю­ша, Ве­ра Пет­ровна, Ва­дик, Кос­тя, Ми­ла, их де­ти и вну­ки… 
- Да. Твоя семья, Ксю­ша. Все они без те­бя не смо­гут. 
- Ты их ви­дел? – дро­жащим го­лосом спра­шива­ет она, по­дав­ляя рву­щи­еся на­ружу всхли­пыва­ния. 
- Я всё ви­жу. И те­бя ви­дел. Уп­ря­мица моя. Столь­ко лет мол­ча­ла. Ну, Ксю­ша… Лю­бимая моя де­воч­ка… Ког­да-ни­будь, но не сей­час… 
- Ва­дим, лю­бимый, нет! Еще раз я не смо­гу! Не вы­дер­жу. 
- По­ра, ведь­ма. Я бу­ду ждать. А по­ка те­бя ждут они. 
Ксе­ния обо­рачи­ва­ет­ся. Не­пода­леку сто­ит ее близ­кие и род­ные лю­ди. Ан­дрей с сы­ном, Ве­ра Пет­ровна, друзья. 
- Нет, нет, - не­ис­то­во шеп­чет де­вуш­ка. – Я хо­чу, что­бы ты ос­тался. Хо­чу го­ворить те­бе сно­ва и сно­ва…. 
- Ты ска­зала. Хва­тит, де­воч­ка, - го­ворит Ва­дим, горь­ко улы­ба­ясь. – Еще ска­жешь. При­дет вре­мя. Мне по­ра. 
Сле­зы про­рыва­ют пло­тину во­ли. Ис­те­ричес­кие ры­дания раз­ры­ва­ют ти­шину лет­ней но­чи, уку­тав­шей по­логом до­рогу, по­ля, даль­ние по­сел­ки. Звез­ды – без­различ­ные гла­за ан­ге­лов – рав­но­душ­но взи­ра­ют свы­сока. Как тог­да, мно­го лет на­зад на бе­регу мо­ря. 
Ксе­ния цеп­ля­ет­ся за Ва­дима, при­жима­ет­ся всем те­лом. Он отс­тра­ня­ет­ся. Неж­но, но нас­той­чи­во. Де­вуш­ка изо всех сил пы­та­ет­ся его удер­жать, но тщет­но - си­лу­эт мед­ленно ухо­дит во мрак, сгус­тивший­ся вок­руг за ка­кие-то се­кун­ды. Сно­ва па­мять вби­ра­ет по кру­пицам си­ние гла­за в об­рамле­нии тем­ных рес­ниц, неб­режную ух­мылку, нер­вные, из­ло­ман­ные жес­ты и взмах го­ловы, что­бы от­бро­сить со лба не­пос­лушные пря­ди во­лос. 
Опять его не бу­дет ря­дом. Но при­выч­ное оди­ночес­тво мол­чит. Не ти­ранит ду­шу, не сжи­ма­ет рас­ка­лен­ны­ми кле­щами. Не хо­чет­ся выть подс­тре­лен­ным зве­рем на лу­ну. За­был­ся сын, о ко­тором она так мо­лила. Уш­ли в ту­ман род­ные и друзья. Ис­чез и Ва­дим, вер­нув на­зад ку­сочек жиз­ни, что они про­жили вмес­те. Впер­вые Ксе­ния ос­та­лась на­еди­не с со­бой без стра­ха по­терять­ся в бес­ко­неч­ных сте­нах ла­бирин­та, вы­рос­ших из бо­ли по­тери, че­реды стра­дания и тай­ны. 
Она ре­шила ид­ти впе­ред, ку­да се­рой зме­ей вь­ет­ся лен­та ста­рой до­роги. Уп­ря­мо ша­гая сквозь ночь, Ксе­ния не жда­ла, что ее на­гонит ав­то­мобиль, при­ят­ный го­лос ска­жет: «Ку­да путь дер­жишь, при­лич­ная ба­рыш­ня?». Все это утек­ло мут­ной бар­хатной ре­кой вмес­те с го­рем. 
На кра­еш­ке не­ба заб­резжил тон­кой по­лос­кой рас­свет. Вне­зап­но яр­кая вспыш­ка ре­зану­ла по гла­зам. Заж­му­рив­шись, она сме­ло сде­лала шаг впе­ред, не ду­мая, что ее ждет за ос­ле­питель­ным си­яни­ем. Воз­можно – но­вая жизнь, а воз­можно – прос­то ко­нец сна...