Страница 3 из 6
— Северные орхидеи. Между прочим, краснокнижный вид.
— А тут как сорняки растут.
— Условия подходят, видимо, и никто не сорвет к тому же. За все лето людей здесь практически не бывает. Из нашего поселка предпочитают на другое озеро выбираться, поближе.
Вид на озеро распахнулся сразу, им невозможно было не залюбоваться.
На первый взгляд водное пространство казалось безграничным, словно берега терялись в тумане, хотя на самом деле и тумана-то в этот день никакого не было. Светлая поверхность воды сливалась с небом, плавно перетекала в него, а отражения сосен множились в озерном зеркале. Только через некоторое время удавалось рассмотреть линию берега, серо-желтый песок, каменистые глыбы, которые покрывали берег озера справа. Собственно, это была настоящая сплошная скала из светлого песчаника с едва уловимым розовым оттенком. Будто первые лучи восходящего солнца едва заметно касаются поверхности камня. Но, опять-таки восход давно миновал, бледное солнце терялось в светлых облаках. Сплошные иллюзии…
— Да, шикарный пейзаж, — поделился впечатлениями Листовский.
— Ловить будем отсюда, здесь очень удобное местечко есть. Окуни неплохо на блесну идут.
*****
Несмотря на обещания Никиты, клева долго не было. Однако Никита продолжал рекламировать рыбные ресурсы озера.
— Выбор отличный: кроме окуней — карась, карп, не считая всякой мелочи. А еще, говорят, тут трехсотлетняя щука обитает. Огромная, как бревно.
— Разве щуки в соленой воде живут? Что-то неправдоподобно, — усомнился Листовский, считавший себя крупным знатоком по части всевозможных мужественных хобби, включая рыбалку.
Никита пожал плечами.
— Возможно, вранье. Лично я не видел.
Он первым вытащил мелкого окунька, потом удача улыбнулась Морозову, потом Листовский едва не упустил, но в конечном итоге все же швырнул на песок довольно солидного окуня. Скоро в пластиковом ведерке уже вовсю плескалась свежепойманная рыба.
— На уху хватит, — определил Никита.
— Такие безлюдные здесь места… складывается впечатление, что мы тут на тысячи километров одни.
— В восьмидесяти километрах отсюда еще один поселок типа нашего, только поменьше, — откликнулся Никита. — Но там люди прямо отшельнически настроены, абсолютно не контактные. Еще пара-тройка деревень посреди леса, где старики со старухами свой век доживают. Есть полностью заброшенные деревни, совсем старинные. В прежние времена эта часть тайги была довольно густо населена. По крайней мере, по сравнению с тем, как тут сейчас. Люди пришли сюда очень давно, при Иване Грозном и даже раньше. Бежали от казней, грабежей да пыток. Здесь климат относительно мягкий, дичи полно, пушного зверя, белки, соболя. Грибы, ягоды всякие, в речках и озерах рыба. А главное — простор и свобода.
Алиска ездила по деревням, всякие легенды собирала, записывала. Ее это увлекает, она же филолог. Я-то не гуманитарий. Алису потом расспросите, если интересно, какие тут легенды сохранились. Она говорила, в этих заброшенных деревнях особая атмосфера, такая красота разрушения. Тайга поглощает то, что построил человек… В «Маугли» примерно так джунгли наступают на брошенную деревню и проглатывают ее.
Листовский бросил взгляд на часы.
— Ого! Третий час тут соединяемся с природой. По-моему, достаточно.
— Можно искупаться, кстати, — предложил Никита. — А потом ухой займемся.
— Точно, что мы тут сидим, как пришитые. Правда, плавки не захватили…
— Здесь можно без плавок.
— А гигантская щука ничего не откусит?
— Нет, — засмеялся Никита, — мы тут уже всех щук распугали. Они тишину любят.
Он первый разделся догола и с разбегу бросился в озеро. Московские гости последовали его примеру.
— Вы, наверно, из тренажерки не вылезаете? — поинтересовался Никита из воды.
— Заглядываем иногда.
— Я тоже все собираюсь заняться, тренажерный зал в доме оборудовать. Но в одиночку скучно.
Хоть день выдался прохладный и ветреный, вода оказалась относительно теплой. Она буквально выталкивала наружу. Утонуть тут было бы проблематично, если только очень-очень постараться.
— Вов, вроде как на море… Но все равно другие ощущения.
— Своеобразная водичка.
— На тот берег махнем?
— Я не против.
— А я пас, — сказал Никита. — Далековато.
— Мы сплаваем, пожалуй. Да, Морозов?
*****
Вода в котелке над костром вовсю бурлила, Никита осторожно снимал накипь ложкой. Когда он начал закладывать в уху вторую партию рыбы, компаньоны все-таки появились. Морозов первый выбрался на берег, ничком рухнул на собственные джинсы, брошенные на песке.
— Устал? — спросил Никита.
— Не то слово… Действительно далеко, оказывается. Туда еще нормально, но когда обратно плыли, выдохлись.
— Я предупреждал.
Из воды вышел Листовский.
— Отличная подзарядка! Морозов, ты чего валяешься тут? Вставай, вытирайся, одевайся. Сегодня не сказать, чтоб тепло. Если простудишься опять, я с тобой нянчиться не буду. Заявляю официально.
— Да куда ты денешься… хорошо, сейчас… через минутку…
— Морозов!..
Листовский присел на корточки рядом с компаньоном.
— Всё, спят усталые игрушки… отрубился. Теперь его из пушки не поднимешь.
— С ним все в порядке?
— Не беспокойся, просто есть у Морозова такое свойство — после нагрузки отрубаться. А тут еще и воздух свежий. И вообще вымотался за год. Фирму-то, если честно, в основном он на себе везет.
— Могу плед из машины принести. За варевом только пока присмотри.
— Окей.
Листовский нашел свою футболку и начал вытирать насквозь мокрого компаньона. Морозов что-то невнятно пробормотал.