Страница 2 из 6
Морозов зевнул и спросил Листовского:
— Вов, после аэропорта долго придется ехать?
— Не очень долго. Правда, на вертолете…
— Ты почему не предупредил?!
— А что бы это изменило? Нас в аэропорту встретят. Какая разница, на вертолете или на тачке до места добираться?
— В принципе, никакой. Ладно, разбудишь меня, когда подлетать будем.
— Еще минут сорок примерно можешь подремать.
*****
Внизу расстилался бесконечный зеленый ковер из сосен. А может, из лиственницы, ели или пихты. Точно на такой высоте не определишь… Зрелище было эффектное, однако Листовского, который уставился на приборную доску, больше интересовал сам процесс полета. Похоже, пассажир загорелся новой грандиозной идеей.
— Морозов, как же классно! Я, пожалуй, на курсы пилотов запишусь. Прикинь, можно будет по делам в Москве и Подмосковье летать над пробками. Прикупим двухместный вертолетик…
— Ага, и для этого полфирмы продадим.
— Ну, что ты всегда крылья мечте обрываешь. Все равно на курсы пойду. У меня даже приятель один есть, который на частном вертодроме работает.
— Да пожалуйста, я разве против.
*****
На небольшой посадочной площадке их встречал Никита, широкоплечий, высокий шатен. Муж давней приятельницы Листовского оказался не слишком похож на классического программиста, устремленного в виртуальные дали и в любой обстановке перебирающего пальцами в поисках компьютерной мышки. Рукопожатие у Никиты было крепким.
— Как долетели?
— Отлично.
Никита забросил чемодан и спортивную сумку в багажник внедорожника.
Грунтовая дорога постепенно сузилась, и все же оставалась достаточно ровной.
— С дорогами здесь не так уж плохо, — прокомментировал Никита. — Некоторые еще с дореволюционных времен сохранились. До поселка можно добраться без проблем. У нас там почти сорок домов. Дома не вплотную стоят, довольно далеко друг от друга. Так что соседей почти и не видишь, если не хочешь. Простор, короче говоря.
Машина свернула влево. Лес постепенно становился реже, между деревьями мелькали просветы, попадались и совсем свободные участки.
— Почти приехали.
Впереди замаячили странные сооружения, напоминавшие вентиляторы на высоких шестах.
— Ветряки, что ли? — неуверенно предположил Листовский.
— Если точно: гибридная ветро-солнечная система. Ветрогенератор плюс солнечные панели. Тут на открытом месте и солнца хватает, и ветер дует. У нас, понятное дело, нормальные генераторы работают, а это так… ради эксперимента. Парочка специалистов упражняется на досуге. Может и получится у них что, даже уже получается. В принципе, не помешает.
— Ой, кто это?
Морозов высунулся из открытого окна.
Почти у самой дороги, на пне сидел забавный зверек с полосатой спинкой.
— Тут бурундуков полно…
— А их можно кормить, как белок в парке?
— Попробуй. Но вообще они людей побаиваются.
Никита остановил машину, и московские гости принялись подманивать представителя местной фауны вытащенными из пакетика орешками. Зверек подпускал людей на довольно близкое расстояние, однако стоило им переступить некую им определенную черту, как он стремительно скатывался на землю и прятался за пнем. И все же окончательно не исчезал, снова забирался на пень, вставал на задние лапы, поглядывая вокруг своими хитрыми черными глазками.
— Морозов, ты долго собираешься за этим млекопитающим прыгать? Что за детский сад? Успеешь еще со всеми таежными обитателями побрататься, — не выдержал Листовский.
— Ну, погоди немного... Смотри, какой он клевый!
— Положи хавчик на пень, зверь потом возьмет, когда мы уедем.
— Я хочу его с руки покормить.
— Смотри, как бы он тебе палец не оттяпал. У него наверно, зубы, как у бобра.
— Сам ты бобер!..
В этот момент бурундук все-таки подпустил Морозова к себе и неуловимо быстрым движением цапнул с ладони один орех.
— Видел? — торжествующе воскликнул Морозов. — Зверь уже практически ручной.
Второй, третий, четвертый орех тоже попал по назначению. Щеки у зверька раздулись.
— Он не лопнет?
— Не переживай, у него в защечных мешках еще много места. Потом свою добычу потащит в хранилище, — пояснил Никита. — Бурундуки обожают припасы делать. Поехали, а то Алиса заждалась уже...
Морозов высыпал оставшиеся орехи на пень. Бурундук обозревал горку вкусной провизии с явным одобрением.
*****
Вскоре они оказались перед крыльцом огромного бревенчатого дома с мезонином. На крыльце поджидала Алиса.
— Наконец-то! Я думала, что-то случилось…
— Рейс немного запоздал.
Она чмокнула Листовского в щеку.
— Алис, это...
— Я поняла, это твой Андрей. Добро пожаловать, будь как дома.
Морозову тоже достался поцелуй гостеприимной хозяйки.
— Никита вещи в вашу комнату отнесет, а вы руки мойте и сразу за стол. Наверно, с голоду чуть не падаете.
— Да мы в самолете перекусили.
— Когда это было!
Алису язык не поворачивался назвать по-настоящему рыжей. Правильней было бы сказать, что волосы у нее с легким рыжеватым отливом. Золотисто-карие глаза, чуть заостренные черты лица и белозубая улыбка. Короткое домашнее платьице облегало стройную фигуру и позволяло во всех подробностях демонстрировать длинные загорелые ноги. В целом бывшая подружка Листовского смотрелась очень симпатично.
Ванная комната, в отличие от остальных помещений, отделанных исключительно древесиной, выглядела, как ванная в обычной городской квартире, только, пожалуй, попросторней.
А в обставленной светлой добротной мебелью столовой на круглом столе уже дымились тарелки с пельменями, щедро присыпанными ароматной зеленью. Посреди стола красовалось блюдо с мясом, золотистым картофелем и овощами.
— Надеюсь, дичь? — осведомился Листовский.
— Нет, охотничий сезон еще не начался. Но с мясом-молоком-яйцами здесь проблем нет. На другом конце поселка три семьи целую ферму развели. Куры, гуси, кролики… Даже козы и поросята есть.
— А ты пока ферму не собираешься завести?
— Я бы не смогла животинку выращивать, а потом под нож пускать, — отозвалась Алиса. — Чтобы такое хозяйство вести, все-таки другой склад характера надо иметь. Специфический… Мне огорода с садом хватает. Потом посмотрите, сколько тут у нас всего. Я особо не напрягаюсь, просто интересно, оказывается, время от времени с растениями возиться. С ними даже разговаривать можно.
— Неужели больше не с кем?
— Здесь такой узкий круг… И потом не все соседи настроены общаться, некоторые настоящие молчуны. Я ужасно рада, что вы приехали, и Никита тоже. Здесь здорово, классно, но все-таки живого общения не хватает.
— Завтра на Соленое озеро вас повезу. Там рыбалка отличная и места потрясающие, хоть фильм-сказку снимай, — сказал Никита.
— Что, прямо по-настоящему соленое? — удивился Морозов.
— По-настоящему. Это не такое уж редкое явление, между прочим. Есть соленые озера покруче Мертвого моря, люди туда лечиться ездят. Наше, к счастью, не засвеченное, так что уединение полное.
Обед плавно перетек в ужин, застольная беседа продолжалась под привезенное из Москвы вино. Чувствовалось, что хозяевам действительно не хватает общения, но потом Алиса спохватилась.
— Спать пора, тем более, вы с дороги. Успеем еще наболтаться.
Она проводила их в комнату с видом на поляну, по краям которой в лунном свете можно было разглядеть пышные хвойные кусты (как сказал по дороге Никита, кедровый стланик рос почти повсюду), а дальше уже виднелись похожие на колонны сосновые стволы.
В распахнутое окно залетал ветерок, играл легкой белой занавеской.
— У вас тут комнаты охренительно большие, — одобрил Листовский. — В столице о таких площадях мало кто мечтает.
— Целый особняк получился, в основном в расчете на детей строился. Восемь комнат… А нам одним пока даже слишком просторно.
Алиса поправила занавеску, включила лампу на тумбочке.
— Вот, располагайтесь. Прошлым летом тут моя сестра с племянником гостила. А в этом году у нее с отпуском не получилось. Думаю, вам будет удобно. Кровати можно сдвинуть, кстати.
После того, как Алиса вышла, Морозов подозрительно спросил:
— Листовский, я не понял, зачем нам кровати сдвигать? И почему Алиса на меня так странно смотрит с первой минуты? Ты чего насвистел?
— Ничего особенного. Просто сказал, что мы партнеры.
— В каком смысле?
— Во всех смыслах.
— Сволочь ты безответственная, Листовский!
— Почему безответственная?
— Потому что! Теперь твоя бывшая телка про меня невесть что думает. Определись уже со своей ориентацией!
— Давным-давно определился. Мне нужен только ты, но трахаться я могу с кем угодно. Чем я виноват, что у меня темперамент зашкаливает? Тем более ты надо мной столько лет издеваешься.
— Когда я издевался?
— Ты ведь нос воротишь, а сам со мной окончательно не разрываешь. Все время рядом. Это и называется издевательством в данном контексте.
— Я же еще и виноват? Провались ты со своим экологическим отпуском! Лично я домой возвращаюсь. Больше с тобой дела не имею! Разделим фирму, и привет! Вот и будет тебе «окончательно». Короче, завтра с утра уезжаю.
— На чем уезжаешь, позволь спросить? Может ты не в курсе, но по тайге такси пока не курсирует.
— Подлец! Заманил в эту глухомань, а теперь…
— Морозов, ну-ка замолчи! Твои истерики в Москве эффективны, а здесь другие правила.
— Вот и живи по этим правилам! Я… я пешком уйду!
— Дурашка, ты хоть представляешь, какие тут расстояния? Пешком он уйдет! Тебя же первый попавшийся медведь слопает. Это не от Арбата до Лубянки прогуляться. Да кто тебя отпустит, вообще?
Листовский обнял Морозова со спины и так прижал к себе, что у того перехватило дыхание. Он рванулся прочь, но хватка у компаньона была поистине бультерьерская, полностью исключающая возможность высвободиться. Листовский ненадолго замер, потом примирительно пробормотал:
— Всё, всё, я был не прав, успокойся. Выдал желаемое за действительное. Извини. Скажу Алисе, что пошутил.
— Вечно ты меня доводишь!
— Я исправлюсь, — Листовский чуть ослабил захват. — Хотя знаешь, если Никита будет считать, что мы с тобой… Короче говоря, ему так спокойней. Он ведь знает о моем романе с Алиской.
— Скоро каждый бурундук в лесу будет считать, что мы с тобой… Пусти. А кто говорил, что Никита — человек широких взглядов?
— Я от своих слов и не отказываюсь, но пусть этот самый человек живет спокойно. Мы уедем, а им, может, всю жизнь еще вместе куковать. Никита же нам ничего плохого не делал, зачем ему лишние переживания доставлять? Ну, пожалуйста, Морозов…
Компаньон положил подбородок на плечо Морозова.
— Ладно, Листовский, в последний раз меня уламываешь. Только не вздумай лезть ко мне на радостях, — проворчал Морозов, выскальзывая из рук компаньона.
*****