Страница 6 из 6
— Добро пожаловать, гости дорогие. Будьте с нами прямодушными да честными, и вам здесь все по нраву придется.
Морозов в недоумении повернулся к компаньону.
— Ты что-нибудь понимаешь?
Тот пожал плечами.
— Бред какой-то, — и спросил у чернокафтанника. — А вы кто, собственно, такие?
— Придет время, уразумеете. Все мы гости в этом краю. Вечные гости. Пути отсюда нет, и не будет никогда…
Чернокафтанник обратился к ближайшим к нему бородачам.
— Проводите гостей на площадь.
— Э, на какую еще площадь?!
Сзади и с боков, отрезав пути к отступлению, подтянулись люди уже не с мирными рабочими инструментами, а с топорами и пиками. Топоры попадались по большей части необычные, на длинных древках и с искривленными, напоминавшими полумесяц лезвиями.
— Вов, может, успеем в лес ломануться? — прошептал Морозов.
— Вряд ли. Посмотрим еще, что да как. Свалить мы и потом успеем.
— Уверен? Вовка, это психи какие-то. Или сектанты. Или розыгрыш идиотский.
— Розыгрыш? А озеро и все вокруг почему вдруг поменялось?
— Ты меня спрашиваешь?
— Пожалуйте, гости дорогие, — повторил еще один колоритный тип в долгополом бордовом кафтане, непринужденно поигрывавший топориком.
— Вов, взгляни, — слегка подтолкнул друга Морозов.
Листовский тоже заметил джинсовую куртку, выделявшуюся на общем фоне. Владелец куртки, шатен лет тридцати, не отрываясь, смотрел на компаньонов, однако держался в стороне.
— Непонятности какие… Ладно, пойдемте на вашу площадь.
Под ногами захрустел перемешанный с хрусталиками соли песок. Всей толпой обогнули берег озера (его очертания несколько изменились, вода отступила на несколько метров). Сосны тоже отступили, высвободив пространство, которое оккупировали валуны, песчаная почва и редкий низкорослый кустарник. За поворотом действительно находилась площадь, частично замощенная булыжником и шершавыми каменными плитами. Вдалеке виднелись прямоугольные полупрозрачные глыбы, напоминавшие какие-нибудь скульптуры на вернисаже современного искусства. Гостей поставили в самый центр, вокруг них немедленно сомкнулось кольцо из любопытствующих, равнодушных и, как могло показаться, злорадных лиц. Человек в коричневом плаще вытащил из рукава лист толстой желтоватой бумаги, развернул его и торжественно произнес:
— Грамоту разумеете? Читайте вслух.
Листовский спросил:
— А если не прочитаем?
— Прочитаете, — сказал чернокафтанник, по всей вероятности, самый главный здесь. Сказал вроде бы без злости и напора, но веско. — Принесете клятву прилюдно.
— Я клянусь навеки тут остаться… Это что, стихи?
— Что за хрень с ятями? — изумился Морозов, заглянув в развернутый лист через плечо компаньона. — С какой стати мы должны читать всякую чушь?! Да и еще и клятвы давать…
Над площадью нависла напряженная пауза. Физиономии чернокафтанника и людей из его ближайшего окружения переменились, причем не в лучшую сторону. Тут до компаньонов долетел едва слышный шепот из-за спины:
— Прочитайте, это просто формальность. Они все равно не отстанут.
Листовский бросил взгляд в сторону. Несложно было понять: совет исходил от того самого незнакомца в джинсовой куртке. Он сейчас стоял совсем рядом и выразительно смотрел Листовскому прямо в глаза. Тот пожал плечами.
— Так уж и быть. Зачтем громко и выразительно.
И они воспроизвели это не слишком длинное сочинение. Вернее, читал Листовский, а Морозов пару раз пошевелил губами. Однако претензий к качеству исполнения предъявлено не было.
Я клянусь навеки здесь остаться,
Навсегда, на вечны времена.
Вдоль пределов огненного братства
Зарастет таежная тропа.
Прочий мир — бесплодная пустыня,
Где всю жизнь приходится страдать.
Но мою судьбу взяла отныне
В свои руки Огненная Мать.
Мне не нужно доли распрекрасной,
Не хочу о прошлом горевать.
Если же предам и брошу братство,
Рок меня сумеет покарать.
— Вот и славно, — подвел итог чернокафтанник. — Зовите меня Хозяином, а прочее не важно покуда.
В этот момент толпа расступилась, образовав живой коридор, по которому приближалась невероятно красивая девушка с длинными светло-русыми косами и в ярком многоцветном наряде.
— Хозяйка пожаловала, — пробормотал кто-то.
Та, кого назвали Хозяйкой, подошла к компаньонам вплотную, негромко произнесла:
— Здравствуйте, гости дорогие.
Обвила тонкими руками, до запястий закрытыми узорчатым шелком, плечи Морозова, который стоял ближе. Поднялась на цыпочки, приникла к его губам. Морозову померещилось, будто они целуются уже давно, он случайно укусил ее, и вот теперь чужая кровь попала ему в рот. Однако это была иллюзия, не оказалось никакой крови, только прохладно-соленый поцелуй, который и длился-то несколько секунд.
— Вот и все на том, гость долгожданный, оставайся с нами.
Синие глаза Хозяйки благодарно просияли, бледные щеки чуть порозовели. Потом она перекинулась на Листовского и повторила процедуру, которая здесь, видимо, считалась традиционной формой приветствия.
А теперь поцелуй точно затянулся надолго. Красавица замерла, тонкие пепельные брови приподнялись, ресницы затрепетали. С явным трудом высвободила она свои губы и ошеломленно уставилась на гостя. Хозяин нахмурился, Листовский безмятежно улыбался.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.