Страница 59 из 154
- Слушай меня внимательно Оленька, - говорю, а сама ножницами – щёлк, щёлк… Да пинцетом ниточки время от времени подхватываю и на столе собираю. – Оберег никто сам себе не шьёт. Одно исключение – оберег Макоши. То ж его сама себе Обережница нашивает, чтобы от богини благословение получить, не для себя – для других работу делать. Не знала? Некому было тебе сказать, мамы-то нет… Сама себе оберег нашьёшь – до беды недалеко. Да и неправильно женскую силу вокруг себя выстроишь. Смотри, что получается: Ладинец из восьми лучей состоит, что против солнца направлены, так? А то, что он – обратный оберег, знаешь? На обратной стороне лучи по солнцу повёрнуты, а это уже Колядинец, мужской знак. Вот так и получается… - Дева заворожённо следит за тем, как растёт на столе пушистый комок из выдернутых красных ниток. – Вот и получается, что носит на себе девица благоволение не только Лады, но и Коляды, который ей рано или поздно суженого-то и притянет. А у тебя что получилось?
- Что? – выдыхает она. – Ванесса-свет, так нет у нас Обережниц, бают, уж с той поры, как Василиса к верхним людям ушла. Сказывают, был такой старец – Симеон, последний в этом мире оставался из Обережников, да только где он и как найти его? Вот я и… сама…
- Тихо, не реви. Всё поправимо. – Выдёргиваю последний инородный хвостик из переплетения льняных нитей. – Запомни: мы сейчас с тебя лишнее сняли. Два Ладинца – два Колядинца, так ведь? И что же это получается: двух суженых тебе сразу подавай? Не по закону это, сама знаешь. Тут любой Коляда руками разведёт да скажет: ты уж определись, Оленька, скольких суженных тебе нужно… Повернись другим боком.
Ольга послушно подставляет второе плечо. Но смотрит со страхом: а ну, как удумаю и этот Оберег спороть?
- Не бойсь, - ободряю, - сейчас лучше прежнего будет.
Подумав, вытягиваю из шкатулки белую и золотую нити. И тут словно кто-то толкает меня под руку. Не дрогнув, я срезаю с пряди, выбившейся из Ольгиной косы, несколько длинных волосков. И скручиваю их вместе с нитями жгутом. И…
- И не дёргайся, - предупреждаю снова.
Жгут тонок и легко входит в ушко штопальной иглы. Переплетение нитей у домотканого льна не слишком плотное, поэтому я без особого труда обшиваю оставшийся Ладинец белым с золотом. И ещё раз это делаю. И ещё. Пока оберег не оказывается заключённым в тройной концентрический круг. Хвостики жгутов сплетаю в небольшую косицу.
- Вот теперь он у тебя в замкнутом круге. В надёжном. Теперь всё по правилам. И коса-девичья краса тебе тоже пригодится. Это как жертва Ладе – за то, что по незнанию ошиблась с оберегами в первый раз. Всё, Оля, нет на тебе никакой вины. Живи спокойно, жди суженого, придёт непременно.
Тут ведь главное – что? Установка. Программа. Что сейчас в эту благодатную почву упадёт – то и прорастёт.
А суженые тут – хороши, сама видела. Плохого не встретит.
Ольга растерянно проводит ладонью по пустому месту на рукаве. А там – даже дырочек не осталось от вышивки. Я ж говорила – лён, структура рыхлая, да и работаю я аккуратно, без огрехов. Дева, на глазах хорошея, встаёт и… кланяется мне в пояс.
- Благодарствую, Обережница, - говорит тихо. – Век буду помнить.
И замедленно, как во сне, идёт мимо нас к двери.
Не идёт – лебёдушкой плывёт. Не девчонка разгневанная, что часа два тому назад к нам влетела – Царь-девица.
А я вдруг прихватываю полотенце и вытираю со лба градом бегущий пот. Спина у меня мокрая. В изнеможении опускаюсь на свободный стул.
- Пробило? – участливо спрашивает Лора. – Откуда знаешь эту науку?
- Увлекалась когда-то, - начинаю шарить по столу и натыкаюсь на кружку, что протягивает мне подруга. Горячий, очень крепкий, очень сладкий чай, прямо как тот, которым меня Ян не так давно отпаивал. Кипяток даже не обжигает. – Было дело, и прочитала много – в интернете же всего полно – и пошила. Хочешь, верь, хочешь, не верь, а если оберег шьёшь для кого-то конкретно – он так выматывает, потом неделю как варёная ходишь. Потому-то я с ними нечасто связываюсь. Надо же! – качаю головой. – Ни за что не подумала бы, что здесь мне это пригодится.
Лора бросает взгляд через окно во двор и вдруг подскакивает:
- Гляди, гляди!
Мы прилипаем к стеклу, я даже забываю об усталости; однако, стол нам мешает, поэтому бежим к двери. А во двор к нам уже заехали двое всадников, явно не из здешних завсегдатаев, в доспехах, в алых плащах, кони резвые под ними пляшут… Притиснули бедняжку Ольгу к забору и пройти не дают. Мы с Лорой в праведном гневе одновременно шагаем в дверной проём и застреваем, мешая друг другу.
В это время один воин цыкает на другого, спешивается. Прижав руку к груди, говорит что-то Ольге, видать, извиняется. Она пунцовеет, но глаз с обидчика не сводит, молодец. Тот берёт её за лапку, деликатно отводит в сторону и начинает задушевный разговор.
Второй чешет где-то в районе шлема - облом, мол, и подъезжает к крылечку.
- Может, сразу и в дом заедешь? – не стерпев, окликаю я строго. – Прямо с конём, чего уж там!
- О, хозяюшка! – он оборачивается к нам, поправляется: - Звиняйте, хозяюшки! А как мне Васюту найти?
- Гонец, что ли? - подозрительно спрашивает Лора. – Так одного хватило бы, с каких это пор вас по двое посылают? Заплутать боитесь?